– В подвале-то? – спросила, усмехнувшись, Катя. – А я, наоборот, мечтала, что буду ходить по городу, сама… По улицам… Как все другие люди… Ходить, смотреть. Увижу одуванчик, сорву. Увижу кино, пойду. А потом, я слышала, продают мороженое, страсть вкусное, но я никогда не пробовала.
– И я не пробовал, – сказал Костик.
– Ну и пара у нас…
– Как два сапога! – Костя встал, за руку поднял Катю.
Она стала вдруг тиха и послушна.
– Вот, – сказал он решительно и подвел к окну. – С этой минуты мы гуляем!
23
Сквозь узкое окошко они легко вышли наружу в теплый, в сквозной апрельский день. Собаки при их появлении не стали лаять. Но это было начало, потому что и далее им везло. Им так в этот странный день везло. Никто из знакомых не встретился им и никто им не мешал делать то, что они хотели.
Но что они особенно хотели-то: просто бродить по улицам, смотреть вокруг, любоваться весной. Еще мечтали они попасть в кино, и они туда попали. Хотя никто из них не знал, работает ли кинотеатр в дневное время, ведь не было у них прежде повода все это узнать! А потом они сидели на бугорке за линией, уйдя далеко за станцию, и смотрели, как мимо проходят поезда.
Катя сказала:
– Давай уедем?
– Куда?
– Все равно куда. Лишь бы отсюда, чтобы ничего не помнить.
– А не жалко?
– Жалко, – сказала Катя. – Вообще-то мне Зину жалко… Она будет плакать.
– А мне маму.
– Что же делать? – спросила Катя. – Идти в кино?
Костя при слове «кино» развел руками.
– Все.
– Что все?
– Промотали! – и вывернул карманы наружу.
– Всю твою зарплату? – ужаснулась Катя. – Может, ты потерял?
– Я думал, что там что-то осталось, – удрученно произнес Костя, – но там ничего не осталось.
– Вы мот, Константин Сергеич. Вы мот и гуляка. Сейчас будем считать, – деловито произнесла Катя и взяла щепочку. – Пишем: пятнадцать мороженых…
– Сколько? – спросил Костя, сраженный такой цифрой.
– Шестнадцать, – поправилась Катя. – А вообще, после того как вы девятое начали есть, я сбилась со счета. Я боялась, что вам будет плохо.
– А мне было хорошо, – подтвердил Костя. – Даже в пингвина не превратился!
– И живот не отморозил!
Костя постучал по своему животу и спросил, наклоняя голову: «Эй, живот? Как живешь? Как? Не слышу! Громче! Еще хочешь? Да?»
И Кате:
– Он еще хочет! Он говорит: «Мороженого много не бывает».
Катя засмеялась:
– Он у тебя рекордсмен и растратчик! Просадил на мороженом всю зарплату!
– А газировка? – вспомнил Костя. – Ведь была еще газировка!
– Была, – подтвердила Катя. – Восемь стаканов с сиропом и три без сиропа. И еще – штраф!
– Ах, штраф! – вспомнил теперь Костик, как же он мог забыть.
В том самом кинотеатре, где они четыре подряд сеанса смотрели сказку «Василиса Прекрасная», а потом еще довоенную кинокомедию «Цирк», он увидел цветок в кадушке, замечательный алый цветок, и, сорвав, поднес Кате. А его за этим делом и застукали! Но прежде-то он успел подарить. Как он сказал ей: «Разрешите, Екатерина Егоровна, поднести этот цветок в честь нашего с вами праздника, который называется «День чудес».
– Первый цветок в моей жизни, – произнесла Катя задумчиво.
– И первый штраф за цветы в моей жизни, – в тон ей будто бы огорченно, но вовсе не огорченно, а счастливо сказал Костик. Да и могло ли быть у него другое состояние, если весь день, такой замечательный, они пробыли вдвоем.
Костик посмотрел на Катю и сказал о том, что он думал целый день.
– Знаешь, – сказал, – если меня за этот день будут казнить, я все равно не пожалею о нем!
– Я тоже! – воскликнула Катя. – Если даже на всю жизнь они посадят меня в подвал! Ты, Костик, самый замечательный в мире человек! Правда!
– Ну, что ты… – смутился он.
И даже отвернулся, побоявшись, что она увидит, что вовсе он не такой, каким себе представляет. Ему ведь говорили: от горшка два вершка, и еще так: «метр от земли, если с кепкой…»
Но Катя уже не смотрела на него. Она смотрела в ту сторону, куда начинало клониться долгое, терпеливое сегодняшнее солнце.
Сложив руки на груди, Катя сказала тихо-тихо вслед солнцу:
– Господи! Сделай так, чтобы этот день никогда не кончался! Ну что тебе стоит, господи! Ну часок, если нельзя день… Только часок, молю… Крошечный, крошечный такой часок…
И вдруг они неподалеку увидели Зину. Она держала в руках что-то похожее на веревку. Они даже не успели понять, почему же веревку, только Катя шепнула холодея: «Идет!»