Так я рассуждал, увлекаясь, чувствуя, что процесс втягивает меня. Интересно, черт возьми!..
И тут в кухню вошел фельдшер Сан Саныч, заодно бывший в части кем-то вроде внештатного санитарного инспектора. Немолодой толстяк, малость страдавший одышкой.
— Та-ак, солдатушки-бравы ребятушки, как тут у вас дела? Ну, Унгуряну всегда на посту… А это у нас Сергеев? Будем знакомы!
— Очень приятно.
— Ты смотри, какой культурный… Вот что, Сергеев, будешь посвободнее, зайди-ка ко мне. Осмотрю.
— Зачем? Я здоров! А форму 100 я еще в первый день Демину отдал.
Форма 100 — первичная медицинская карточка военнослужащего.
— Да знаю, у меня твоя форма 100. Но осмотреть все же надо. Света!
— Ну?
— Сергеев пусть ко мне зайдет, как посвободнее будет.
— А когда это он посвободнее будет⁈ Я тут и так заплюхиваюсь, как бобик, с утра но ночи! — сердито завопила Света.
— Ну-ну! — сердито пригрозил фельдшер. — А то сейчас заберу. И тебя тоже! Укол в жопу сделаю.
Повариха, несмотря на недовольство, вновь чуть не обхохоталась:
— Мне бы в другое место кто укол сделал! И не таким шприцем!..
— Ну это не ко мне, — махнул толстой ручищей Сан Саныч и пошел на выход. — Значит, Сергеев, жду в течение дня!
Глава 24
Распоряжение фельдшера — жесткий закон для всех, а уж для столовой тем более. Поэтому Света, побухтев, конечно, ослушаться не осмелилась. Примерно через час она отпустила меня на медосмотр, оставив Унгуряну отдуваться за двоих. Я переоделся в солдатское и пошел.
Медицинский кабинет располагался в штабе, но с отдельным входом, с торца. Туда я и двинул.
В кабинете царил странный, сложный, но приятный запах букета медикаментов. Александр же Александрович занимался тем, что разбирал и раскладывал какие-то ветхие, пожелтевшие бумажки, при этом недовольно бурча — скорее всего, нелестно отзываясь о медицинской бюрократии, которая на самом деле вещь лютая.
— А, Сергеев… — увидел он меня, — входи… Ты же из подразделения Смольникова?
— Так точно, ВВКС.
— Ты эти уставные словечки можешь бросить. Я же лицо штатское.
— Привычка!
— Ну, что верно, то верно… Как в собаководы-то попал⁈
Вот черт. Прямо в ту сторону попер, где моя почва зыбкая… Впрочем, я не лаптем щи хлебаю.
— Толком не знаю, но думаю, что по психологическим показателям.
— О как! А что, у вас проверка была какая-то? Тесты?.. Что такое тесты Роршаха, знаешь?
— Отдаленно. Слышал звон, не знаю, где он… Нет, прямо такого не было, но вообще же видно, кто есть кто. Ну вот, думаю, так вот понаблюдали, понаблюдали, выбрали тех, кто с самой устойчивой психикой. Кто сможет работать с животными… Нас троих таких отобрали, — на голубом глазу соврал я.
— Да ты что⁈ — фельдшер оживился. Явно я попал в какую-то его чувствительную жилку. И он внезапно забросал меня вопросами: а как наблюдали, какие вопросы задавали? Проводили индивидуальные беседы, было дело?.. Я даже вдохновился, будучи поставлен в позицию сочинителя, про индивидуальную беседу сказал, что «говорили один раз, какие-то незначительные вопросы задавали, я так и понял, что это для отвода глаз, а на самом деле прощупывали разные способности…»
Ну, здесь я вошел в зону рискованного легендирования, но вышел из нее с блеском. С ходу сочинил разговор с неким вымышленным майором, который якобы расспрашивал меня о моих предпочтениях, увлечениях, о том, как я учился в институте, с кем дружил…
Сан Саныч слушал с сильнейшим интересом. Выслушав, сказал:
— Да! Психология — моя неосуществленная мечта. Хотел этим заняться, да покуда с хотелками своими нянчился, жизнь-то и того… Ждать не стала. Теперь только и остается как хобби, что ли.
Тут я ощутил, что передо мной приоткрывается некое окошко возможностей. Нужно лишь не ошибиться! Не промахнуться! Правильно использовать эту возможность.
Я аккуратно улыбнулся:
— Тренируетесь на окружающих?
Сказал я это намеренно расплывчато, но он сразу схватил суть.
— Гм!.. Ну, тренируюсь-не тренируюсь, но присматриваюсь. Анализирую. Делаю выводы. А что, это тебя интересует?
— Да я просто не представляю, как психология может не быть интересной!
— Ха! Тут я с тобой согласен… Так, где твоя сотая форма?.. Ага, вот она.
— У меня все в норме.
— Судя по записям, да. Но осмотр не помешает. Давай-ка я тебя прослушаю. Вреда не будет… Так ты говоришь, интересуешься психологией?
— Так, любительски.
Я подставил спину под его фонедоскоп. Ощутил приятно-прохладное прикосновение металлического кружочка.