Рёдер повел жеребца шагом на коротком поводке. Два одеяла, из которых вне всякого сомнения одно, а то и оба раздобыл Плишке, Рёдер тоже бы с превеликим, удовольствием честно украл, как и лошадь. Но не надо злоупотреблять удачными идеями, не надо подбирать то, чего вообще никто не терял. Снова нырнув в ночную тьму, он ласково попросил жеребца, чтобы тот разрешил вскочить ему на спину и поскорее ускакать прочь. И еще чтобы жеребец не боялся горячего ведра. Он, Рёдер, проследит, чтобы горячая жесть не прикасалась к лошадиному боку. Тем более бок от ведра отделяют попона и торба с овсом. Лошадь поняла его так, что лучше и не надо. Позволила вскочить и сразу пошла легким галопом.
Рёдер пустил ее против ветра. Ему надо было возвращаться в северном направлении. Его план окончательно созрел. Когда рассветет, легче будет ориентироваться. Когда светло и не метет снег, в степи далеко видно. А хорошо видит тот, кто видит первым. Всадник увидит в степи далекий домик, который отыскивает. А люди в том домике его не увидят. Поскольку они его не ищут. При свете дня он хотел бы объехать вокруг домика, оставаясь все время примерно на одном от него расстоянии. Ему надо только отыскать овин возле разрушенного фольварка. Там можно будет вырыть в соломе дыру и вздремнуть часок-другой. Не до разгара дня, нет, от силы три-четыре часа. Потому что, когда они хватятся лошади, у старшины возникнут некоторые подозрения и он организует поиск. Поисковая группа сперва наведается в каменный домик и лишь потом в овин. Из такого овина можно соорудить временную конюшню. Достаточно подпереть ее кольями. Правда, Рёдер не думал, что старшина отрядит людей искать лошадь. Воруют нынче много, кто честным, кто нечестным путем. А находят мало. Если старшина — человек неглупый, он предпочтет обойти стороной и кирпичный домик, и соломенную скирду. Если запрягутся трое, фуру можно доставить в лагерь и без лошади. Словом, Рёдер не думал, что его станут искать. Но ведь человек может и ошибиться. А Рёдер хотел действовать наверняка. Он хотел вздремнуть часок-другой — тем временем испекутся картофелины, а лошадь подкормится сечкой — и уехать прочь от овина. К холму. Да, может быть, к холму. И только на следующую ночь он перегонит лошадь поближе к домику. А уж оттуда Обжора и сам найдет дорогу.
Он же тем временем найдет свою дорогу, тоже сам. К юго-востоку. У кого хватает смелости докопаться до Почему и продуманно сделать Необходимое, тот родился под счастливой звездой. А если и не под счастливой, тоже не беда.
Зажимая поводья в одной руке, а ведро с жаром — в другой, Рёдер поехал сквозь нескончаемо долгую ночь против ветра. Когда ведро начинало раскачиваться, за конем и всадником поднимался шлейф искр.
Солнце желтого сырного цвета прошло больше половины пути до зенита, когда всадник, наконец, завидел свою Мекку, куб овина. Судя по первой полосе рассвета и блеклой окраске солнца, ветер за ночь переменил направление с севера на северо-восток. Если двигаться против ветра, Рёдер должен был довольно точно выйти к кирпичному домику. Да и жеребца, который с рассветом учуял незримо веющий им в лицо дым очага, удавалось только при помощи мешка с сеном направить на предусмотренную Рёдером дугу вокруг хижины.
Подъезжая к овину, Рёдер увидел, что он сметан из кукурузной соломы. Вчера, в метель, он мог разглядеть лишь его очертания. Да ему никто и не позволил бы подходить ближе, чтобы досконально разглядеть его со всех четырех сторон.