Почему ты извиняешься?
Это же так естественно и обыкновенно.
Мы всегда снимаем лишнее напряжение.
Развлечений для нас немного: спиртное и сигареты продают только с двадцати одного года.
С парнями близко общаться нельзя, религия и замки на ДНК запрещают.
Ничего нельзя, потому что любое постороннее проникновение сломает замок ДНК и приведет к взрыву тел.
Кинотеатры и театры дорогие.
На карусели тоже денег много нужно. - Бонни перечисляла все радости жизни на Натуре.
Я не стала спорить с подружкой, потому что и из обеспеченной семьи сапожника и шпалоукладчицы.
А родители Бонни бедные - авиаконструктор и директор банка, поэтому для Бонни многие развлечения не по карману.
В долг у меня Бонни наотрез отказалась брать даже еще в детстве.
Поэтому я с ней, в знак солидарности, не каталась на аттракционах, не ходила в кино.
Мы находили для себя развлечения не менее интересные.
Но все наши шуточки находились на грани дозволенного.
Например, ночью пробирались в гимназию и шалили: оставляли кнопки на стульях Наставников, прибивали туфли к полу, разрисовывали стены гимназии цветочками.
Весело было!
Я вздохнула по стране Ностальгия, в которую мы уже не вернемся.
Я и Бонни стали для Натуры чужие, для всех чужие - для нашей Империи, и для других Империй.
После того, как мы написали на сто процентов тесты в особую пехоту, о нас стерли все данные, у всех, кто с нами знаком.
Мать родная, как в поговорке, не узнает теперь нас.
Теперь для нас особая пехота - и мама и папа.
Если мы не доберемся до места нашей службы, то мы пропали.
Идентификационных номеров у нас теперь нет.
Мы ничего не сможем купить, даже еды.
Нас сначала будут допрашивать, пытать, признают дикарками и отправят в рабство, на те же урановые рудники Эль Диабло, с которых мы сбежали, не долетев до них.
- Джейн, ты грустишь, - чуткая Бонни почувствовала во мне смену настроений. - Не бойся, я с тобой.
Все у нас наладится.
Все будет у нас хорошо! - Бонни попыталась поднять мое настроение.
Минут десять поднимала.
- Вода холодная, - я продрогла до костей в озере.
Мы вышли из природного бассейна.
Жармионе сразу деловито стала шарить за камнями.
Извлекла палки, котелок, и даже - складной стульчик.
- Бабушка постаралась для меня, сделала запас, - Жармионе улыбнулась. - Верила, что рано или поздно я убегу из родного племени.
- Жармионе, ты убежала рано или поздно? - Бонни согревала меня поцелуями, я согревала ее ответными поцелуйчиками.
- Я убежала вовремя, - Жармионе распушила волосы.
Они золотым волнистым водопадом рассыпались по спине. - Вы целуетесь, а я собираюсь разжечь костер. - Туземка шутливо погрозила нам пальчиком.
- Мы поцелуями согреваемся и успокаиваемся, - я гладила Бонни между лопаток.
- Я пошутила, - Жармионе засмеялась. - Целуйтесь, это же так прекрасно.
- Жармионе ты после оргазма сказала, что просто, просто, - Бонни повернула к туземке пылающее личико. - Что просто ты не объяснила.
- Я? После оргазма? - голос Жармионе дрогнул.
Она преувеличенно деловито начала складывать палочки в яму. - Не понимаю, о чем ты говоришь, Бонни.
Я никогда еще и ни с кем.
Да, наши девушки делали это, но мне бабушка запрещала.
Она говорила, что я должна беречь себя для единственного и неповторимого мужа.
- А с девушками? - Я удивилась не меньше Бонни.
- С девушками у нас считается неприличным, - туземка отвернулась от нас, чтобы мы не видели смену разных чувств на ее лице. - Вождь племени и парни внимательно следят, чтобы мы принадлежали только им, и не развлекались на стороне друг с дружкой.
Вольности у нас запрещены.
Конечно, это не преграда для многих девушек, но я не рисковала попасть в отступницы.
- Строго у вас, - Бонни протянула с уважением и недоумением.
- Не строже, чем у вас на Натуре, - Жармионе ответила быстро. - Вы же говорили, что ваши жрецы с рождения ставят в ваше тело много замков на ДНК, чтобы вы не развлекались.
- Оно конечно так, - я не хотела, чтобы дикарка ставила нас на один уровень с туземцами, но так выходило, что мы не более цивилизованные, чем дикари. - Этак, конечно, этак.