Она затараторила быстро на своем туземном языке.
- Нихт, найн, - я разлепила губы, потому что то, что вылила на нас туземка, немного смыло то, что было до нее. - Не понимаем по вашему, по-дикарски.
- Джейн, Бонни? - туземка произнесла на хорошем интере.
Слышался небольшой акцент, но у кого его нет?
Интер - общий официальный язык Империи.
Конфедераций, префектур в Империи - не счесть, и каждая гордится тем, что помимо интера имеет и свой язык.
Вот местные языки, которые, по моему мнению, никому не нужны, кроме местных политиков, и вносят акценты в интер.
- Я думала, что вы, туземцы, не знаете интер, - Бонни довольно невежливо проквакала.
Если учесть еще наше положение, то - совсем глупо пыталась обидеть дикарку.
Она может забросать нас камнями, если в деревне есть камни.
Или зальет помоями, если помои остались в хижине.
Или оставит нас, как мы есть и где мы есть.
Или позовет Круппа, если он еще не умер от любовной лихорадки.
- Подождите, - девушка загадочно произнесла и скрылась.
- Что мы можем еще, кроме как ждать? - я старательно не смотрела на Бонни.
Вдруг, ее облитый нечистотами образ навсегда отпечатается в моей памяти. - Бонни, ты тоже на меня не смотри.
- В фильме "Голубая Луна" танцовщица жеманилась, напрашивалась на комплименты, - Бонни захихикала.
Ее смех жуткий в нашем положении. - Она ухажерам тоже говорила, как ты сейчас мне сказала:
"Не смотри на меня, я некрасивая сейчас".
Поклонники сразу начинали с ней спорить, доказывали, что она красавица из красавиц.
- Нет у нас поклонников, и не было, - я вздохнула.
- Ты не так меня поняла, Джейн.
- Лучше скажи, куда туземка убежала, даже крышку не закрыла.
- Я думаю также, как и ты думаешь, Джейн, - Бонни не брала на себя ответственность за побег туземки.
- А что я думаю, Бонни?
- Ты должна знать, что ты думаешь, Джейн.
- Откуда я знаю, что я думаю?
- Не знаешь?
- Кого не знаю?
- Себя не знаешь, Джейн?
- Шутишь, Бонни?
Как же я могу себя не знать, если я себя до галочки изучила.
- До какой галочки?
- Так говорится, Бонни, что до галочки.
- Первый раз слышу, что до галочки, Джейн.
Но звучит заманчиво.
- Бонни, ты что, в помойной яме заигрываешь со мной?
- Получается, что так, Джейн.
- Это безумство.
- Получается, что безумство.
- А впрочем, - я почувствовала с ужасом, что меня потянуло к подруге.
Я очень и очень захотела ее поцеловать. - Это невероятно, Бонни.
- Что невероятно, Джейн?
- Я, я опять хочу к тебе прижаться.
Это извращение.
- Почему же это извращение, Джейн?
- Потому что мы воняем, в вонючей смрадной яме, отвратительно грязные, обтекающие.
- Главное, не как глаза видят, а как сердце видит.
- Бонни, ты стала в помойке поэтом? - я не могла поверить в преображение.
- Поэтом, я к счастью не стала, потому что я девушка, но поэтессой - может быть.
- Все поэтессы хуже, чем актрисы, - я вспомнила слова наставника Мирандо.
- Куда уж хуже, - Бонни засмеялась.
Я с величайшим удивлением осознала, что помойка уже не кажется смертным грехом.
Неужели, главное - чувства, а место, где они проявляются - не имеет значения?
Страсть и любовь намного превыше, чем окружающая среда.
Даже в помойке моно найти светлое и прекрасное, если подруга любимая рядом.
- Поразительно! - я все же не решилась поцеловать Бонни, но тянулась к ней не только всей душой и сердцем, но и руками и губами.
- Лестница, - Бонни могла бы не предупреждать, потому что между нами упала примитивная, но лестница.
- Джейн, Бонни, вылезайте быстрее, - дикарка подгоняла нас с небес. - Крупп включил датчик поиска.
Найти вас - дело недолгое.
- Датчик поиска? - меня больше поразило то, что дикарка не только изъясняется на интере, но и знает о датчике поиска.
Я представляла дикарей невежественными неграмотными некультурными.
- Ты жухрайский шпион? - Бонни подталкивала меня в попку на лестнице из помойки.