Оно в одежде, поэтому - никак не определить пол.
Прав военный врач.
- Как зовут? - военный врач пристально разглядывал подбежавшего или подбежавшую.
- Мишель я, Мишель, - существо явно издевалось.
Потому что Мишель - имя, как мужское, так и женское.
- Так, Мишель, сутки карцера на хлебе и воде, - военный врач сразу нашел выход из казавшейся сложной ситуации.
Хотя, конечно, можно было просто попросить существо приспустить штаны-юбку. - У тебя сутки на размышления - кем ты будешь служить: девочкой, или мальчиком. - Военный врач, пока Мишель зеленел от страха, поставил печать напротив моего имени в амбарной книге: - Джейн годна к прохождению военной службы в имперской армии.
Я проткнула пальчик иголкой и приложила к листу в книге.
Все - я теперь вечно здоровая и до демобилизации пригодная.
Оказалось, что я рано расслабилась.
- С Натуры натурщица? - старичок за соседним столом проснулся. - Точно натурщица с Натуры?
- Точно с Натуры! - Я не понимала, что дедушка военный хочет.
- Докажи!
- Что доказать?
- Докажи, что ты с Натуры, мадемуазель.
- Разве не видно, что я с Натуры и мадемуазель?
- Встань!
- Я стою!
- Не так встань.
- А как встать?
- Как Зубейда вставала.
- Задом к вам?
- Задом ко мне.
- Наклониться?
- Наклонись.
- Развести ягодицы в стороны? - Я недоумевала.
Но лишних вопросов не задавала, потому что вопросы грозили карцером.
- Не ягодицы разведи в стороны, а лепестки.
- Лепестки?
- Лепестки.
- Эти?
- Эти.
- Так?
- Так.
- Все?
- Да, действительно, ты с Натуры, - старичок успокоился.
Я поняла, что он из военной разведки.
Делает вид, что спит, а сам все подмечает.
Вот и засомневался, что я с Натуры.
Или я ошибаюсь, и у старичка другие цели были.
Зачем ему нужно было, чтобы я вставала, показывала ему зад, наклонялась и раздвигала свои лепестки?
- Прелестно, прелестно, - старик снова уронил голову на стол и захрапел.
Он проспал Бонни, поэтому не заставил ее доказывать, что она тоже, как и я, с Натуры.
После медкомиссии и так называемых тестов на здоровье, дело пошло быстрее и веселее.
Нам выдали сухой армейский паек под номером 7.
На каждом пакете стояла цифра 7.
На банке с олениной - 7, на пакетике с картофельным хлебом 7, на бутылке воды - 7.
- Интересно, как выглядят сухие пайки под другими номерами, - Розмари дернула за крышку банки.
- Мне все равно, - отозвалась девушка в платье с ромашками по белому полю. - Лишь бы убили скорее. - Девушка приложила пальцы к вискам.
- Неси подушку, я тебя подушкой задушу, если хочешь умереть, - аватарка предложила свои услуги несчастной. - У меня руки сильные, не вырвешься! - По синему выражению синего лица аватарки непонятно - шутит ли она, либо всерьез предлагает помочь девочке со смертью.
- Если умирать, то умирать во славу Императора, - сразу отозвалась Матильда, которую ее дедушка контузил Сводом Законов.
Она закатила глаза, начала цитировать по памяти: - Когда августейшая особа приближается к месту казни, то преступник, заключённый в кандалы, должен вытянуться по стойке Смирно и славить Императора, пока его не казнят.
- Кого казнят? - политическая даже подняла голову от банки с олениной. - Императора казнят?
- Как может приговорённый к казни вытянуться? - Белла докуривала окурок. - Перед казнью обязательно пытают до потери возможности стоять на ногах.
Часто вырывают язык, чтобы приговоренный к смерти, потому что ему уже терять нечего, не сказал гадость об Императоре.
Без языка и с переломанными во многих местах ногами невозможно стоять по стойке Смирно и славить Императора.
- Сволочи, - Розмари вскрикнула и отдернула руку от банки с олениной.
- Император сволочь? - политическая во всем видела плохое для нашего Императора.
Она мне очень и очень не нравилась.
Ну, ненавидь, кого хочешь, но в сторонке, вдали от других, не мешай обедать.
- Вы сволочи все, - Розмари, будто услышала мои мысли.
Она размахивала окровавленным пальцем.