Старейшина хватку ослабил, а потом и вовсе отпустил напарника.
— Сначала избавимся от Алкасара… Потом уничтожим Бестранда с Туком, ну а потом придет черед пащенка и Виктории. Действуем согласно плану.
Фигуры в плащах растворились так же незаметно, как и появились в глубине Речных болот. Ситха некоторое время постоял на пороге дома, смотря на синее небо, укрытое пеленой туч, сквозь которые еле проглядывался бледно-желтый диск луны. Мысленно еще раз удивился хитрости и изворотливости Редгорда. Какое теперь у него имя? И скрылся в доме.
Алкасар перешел через Несмолкаемые горы ближе к вечеру. Остатки центурии, подобно змее, сползли с крутых склонов гор и медленно спустились в равнину, остановившись лагерем прямо у подножья. Привал был недолгим. Надо было спешить, чтобы захватить хотя бы часть праздника, дабы Виктория не расстроилась.
Цветок Смерти был уложен в стеклянный короб на серебряном подносе — подарке Ираклия. Пока колдун за ним не замечал всех тех удивительных свойств, которые так красочно описал бургомистр Тагара.
Кушать он не просил, только лишь так и не убрал шипы. Правда, яд с них куда-то испарился, но все равно листочки выглядели довольно устрашающе. Любопытный Курд, едва центурия стала на привал, снова обратил все внимание на цветок.
— Ваше Высочество, позвольте посмотреть на это чудо поближе… — попросил он у колдуна. Видя, как глаза лейтенанта горят азартным огнем, колдун разрешил. Он сам был не прочь разобраться в таинственных свойствах этого растения.
Они поставили на раскладной столик поднос и открыли стеклянный купол. Цветок будто расправился, стал чуть менее напряжен. Шипы стали меньше, а он как бы вытянулся вверх, к солнцу.
— И как его кормить, — задумчиво проговорил Алкасар, обращаясь скорее к самому себе, чем к лейтенанту, — вряд ли солнечный свет и есть его пища…
— Позвольте, — Курд аккуратно выхватил из своего походного ранца кусок вяленого мяса и провел над цветком. Реакция растения заставила двух экспериментаторов отшатнуться в ужасе. Шипы резко увеличились в размерах и чуть было не достали до наживки своими острыми кольям. Снова выделился яд. Цветок вздрогнул и затих. Его дыхание стало резким и прерывистым. Видно было, что вяленое мясо взволновало его не на шутку.
— Ого! — изумился колдун. — А наш цветочек-то кровожаден не в меру… Принесите какую-нибудь палку Курд. С руки я нашего питомца кормить опасаюсь.
Лейтенант тут же выломал длинную жердь из придорожных кустов и подал ее колдуну. Тот отобрал у него мясо и нанизал на конец палки, как на шампур. Аккуратно поднес его так, чтобы кусок висел точно над цветком и медленно стал опускать.
Растение все пришло от этих действий в необычайное волнение. Черные лепестки начали шевелиться, шипы то удлиняться, то укорачиваться. Складывалось такое ощущение, что цветок либо обнюхивает поданное лакомство, либо готовится к прыжку.
Момент! Удар ядовитых, резко удлинившихся шипов с двух сторон буквально срезал кусок мяса с палки, и пока он летел вниз, лепестки раскрылись, обнажив золотую середину растения, горевшую ярким нестерпимым огнем, куда благополучно ухнул кусок. Цветок вздрогнул всем своим тельцем и заново захлопнулся, кажется, даже довольно урча.
— Вот это да! — восхищенно воскликнул Курд. — Даже это настоящее волшебство! Магия!
— Ну да… — задумчиво проговорил Алкасар. — Как его кормить мы уже определили, а вот насколько он прожорлив…
Колдун взял еще один кусок вяленого мяса и проткнул его жердью. Поводил над цветком, но никакой реакции не последовало. Более того, шипы куда-то таинственным образом испарились, а на их месте выросли обычные листочки, несколько узковатые для обычных, но тем не менее, они уже мало напоминали эти уродливые щупальца, покрытые пурпурным ядом, которыми были минуту назад.
— Кажется, он наелся, — заметил Курд.
— И заметно подобрел, — поддержал его колдун. — Лейтенант, накройте его куполом и организуйте круглосуточную охрану, чтобы ни одна живая душа к нему и на пушечный выстрел не приближалась. Только вы и я…
— Будет сделано, Ваше… — браво начал рапортовать лейтенант, но неожиданно его речь прервал отчаянный крик часового:
— Тревога! Тревога! На лагерь напали!
Над самым ухом Алкасара чиркнула стрела и улетела куда-то вглубь стройных рядов платок. Лагерь пришел в движение. Отборная центурия стражей Короны занимала оборону, подвергшись неожиданному нападению. Град стрел осыпал лагерь. То там, то здесь отчаянно вскрикивали раненные. Падали замертво, сраженные метким выстрелом убитые.