– Меня беспокоит ее здоровье, а не душа.
Джела ответил довольно резко. Она решила, что у него было такое право, поскольку у него скорее всего есть к ней личный интерес.
– Откуда у вас лечебное устройство? – настойчиво спросил он.
Она пожала плечами и изобразила на лице иронию.
– Прилагалось, – ответила она и развела руками, обозначая целиком «Танец».
Он воззрился на нее. Она ему улыбнулась.
– Тот, кто приобрел эту штуку, зарвался и страшно рисковал, – сказал он все еще раздраженно.
Она подняла брови, вежливо продолжая прислушиваться, на тот случай, если он сказал еще не все.
– Если оставить в стороне корабельные службы, – начала она, неспешно осмотрев все экраны и индикаторы и не дождавшись продолжения его возражений, – то есть ли описание товара, который мы только что выгрузили, на этой пластине, данные с которой вы хотите передать?
– Есть.
Ответ прозвучал довольно ворчливо.
– И это поможет мне сохранить незапятнанной мою репутацию в глазах охотников за головами и других заинтересованных сторон? Каким образом?
Молчание. Искоса посмотрев на Джелу, она увидела, что он сидит уже не в такой безмятежной позе, как раньше, и с закрытыми глазами. Словно ощутив тяжесть ее взгляда, он выпрямился в кресле и открыл глаза, глядя прямо на нее.
– Так сложилось, что мне нужен пилот, который знает окольные пути, входы и выходы, и, может быть, кое-что о Запределье.
– Я обязательно высажу вас в таком порту, где вы можете рассчитывать найти подобного пилота, – вежливо откликнулась она и снова повернулась лицом к своему пульту.
– Я бы предпочел нанять вас, – негромко сказал Джела. – Люди, которые получат мою передачу, на любые… отклонения закроют глаза, если будут знать, что вы мне помогаете.
Она сделала паузу, чтобы обдумать услышанное, регулируя не нуждающиеся в этом системы дальнего обозрения.
– Мне казалось, вы не военный, – сказала она для начала.
– Я не военный, – ответил он.
И хотя у нее не было оснований ему верить, она все-таки поверила.
– То, что вы сейчас делаете, – принуждение, – сказала она, помолчав.
Джела не ответил на это – и все же ответил.
– Возможно, – проговорил он медленно, снова рассуждая вслух. – Я знаю одно: я воевал всю жизнь – и война оборачивается для нас плохо. Есть шанс – не очень большой шанс, но я специализируюсь на такого рода заданиях, – что мне удастся одна затея, которая снова повернет ход войны против шериксов. Или по крайней мере сделает соотношение сил… не столь неравным. Если вы согласитесь помочь мне, тогда у вас тоже будет этот шанс.
– И что? – спросила она резче, чем следовало бы.
– Если мы не будем держаться друг друга, – сказал Джела все таким же тоном размышления, – то погибнем порознь. Нам нужно выступить против врага немедленно – солдатам, контрабандистам и лавочникам.
Война была фактом всей ее жизни. Понятие победы в ней – или поражения – было настолько чуждым, что у нее заболела голова. А мысль о том, чтобы склонить войну к тому или иному исходу, просто смехотворная.
Но сейчас, когда все карты сданы, у пилота Джелы оказалась более сильная комбинация в форме пластины с данными. Если он сможет освободить ее от Ринта дэа-Сорда и пообещать слепоту тех, кто в противном случае был бы заинтересован в ограничении ее свободы, – она будет дурой, если не станет с ним сотрудничать.
По крайней мере какое-то время.
Она адресовала ему внимательный взгляд, а потом сдержанно кивнула.
– Ладно, – сказала она. – Передавайте свои данные.
Оказалось, что у пилота Кантры были уровни между уровнями. Размышляя над этим, Джела склонился к своему пульту и начал вводить ряд ложных адресов. Он не рассчитывал, что такие предосторожности остановят решительную атаку, но, с другой стороны, решительной атаки он не ожидал – только слежки, как от любого пилота, которая не вполне доверяет тому, что может сделать ее помощник.
Он уже выяснил, что мозг «Танца Спирали» ему так же знаком, как и пушки – одна из ранних версий установки «Эмка», значительно более умные и гибкие, чем отремонтированные «Ремле», которые они только что выгрузили на Талиофи.
Быстро и ловко работая пальцами, он ввел протокол передачи: подтвердить, отправить, подтвердить, стереть оригинал по завершении передачи, не оставлять копии в корабельном журнале.
Он бросил взгляд на экраны – чисто со всех сторон. Обзор показывал должные уровни рабочей энергии, без чего-то экзотического или излишне активного. До перехода оставалось еще несколько корабельных часов. Он искоса посмотрел на пилота, безмятежно сидящую за своим пультом: длинные пальцы плясали по цифровой клавиатуре. Скорее всего она обсуждала с навигационным мозгом возможные точки выхода.
Он бы предпочел подождать и отправить данные ближе в переходу, чтобы свести к минимуму риск прослеживания. Но решение принимал не он, а вероятность слежения была, по его оценке, низкой. Поскольку внимание пилота было, вероятно, занято чем-то помимо него, он проверил протокол еще раз и ввел команду «отправить».
Запрос пошел, ответ был получен. Данные потекли. Еще один запрос, ответ – и все было закончено, связь завершена. Джела нажал клавишу, проверяя пластину с данными, которая оказалась пустой, как и следовало. Хорошо.
Он извлек ее из паза и смял в кулаке. Гибкий металл сначала сопротивлялся, а потом сломался. Крошечные осколки пощекотали ему ладонь.
Ощущение наблюдения заставило его поднять взгляд, и он встретился с заинтересованными зелеными глазами пилота Кантры. Он ждал с четким осознанием, что только что выдал какие-то сведения. Но…
– Ящик для мусора слева от вас, – только и сказала она, спокойно и любезно, а потом снова сосредоточилась на своих расчетах.
– Спасибо, – пробормотал он и открыл ящик, отправив туда пластину и убедившись, что у него на ладонях не осталось ни кусочка.
Закрыв ящик для мусора, он переключил почти все внимание на собственный пульт.
Экраны и индикаторы показывали, что все в порядке. Таймер отсчитывал секунды до перехода. Куда они будут переходить – очевидно, по этому вопросу пилот не стремилась получить его мнения. Он подумал было сам поднять эту тему, но потом решил выждать, пока обдумает все последние открытия и события.
Если полевые сотрудники Раджила быстро займутся делом Ринта дэа-Сорда, они смогут даже обнаружить недавно доставленный прискорбный груз «Танца Спирали». Человека и груз он передал другим, оснащенным для того, чтобы заниматься ими. В этом направлении он не может и не должен больше ничего предпринимать. Поэтому он выкинул и то, и другое из головы.
А вот пилот Кантра…
Он не очень долго подслушивал, поскольку больше был занят перекачкой различных захватывающе интересных данных относительно деловых контактов дэа-Сорда, но достаточно долго, чтобы уловить сценку насчет нужды в элантазе.
Ринт дэа-Сорд явно полагал, что пилот Кантра, чей корабль обращался к ней как к «йос-Фелиум», принадлежит к числу этих редчайших и отборных ученых-убийц.
Джела признался себе, что это предположение объясняет большое количество странностей, свойственных пилоту Кантре. К несчастью, оно также поднимало немало других, не менее важных и законных вопросов.
Например, если она действительно элантаза, то работает ли она в данный момент на контракте?
Или, если она действительно элантаза – и не на контракте, то кто ее разыскивает и насколько серьезной помехой это может стать для его задания?
Или, если она не элантаза, что казалось наиболее вероятным, то почему Ринт дэа-Сорд, человек, имеющий доступ к весьма широкому диапазону информации, к которой его не должны были бы допускать, уверен в обратном – и что это должно означать в плане препятствий и опасностей для собственного задания Джелы?
И еще оставался вопрос имени. Кантра йос-Фелиум. Это определенно имя. Имя не хуже, чем М. Джела Гвардеец Грантора. Совершенно ничем не хуже, если уж на то пошло. «Йос» – префикс из языка внутренних миров, обозначающий курьера или посыльного, а «Фелиум» носило интересное сходство со словом, которое на окраинном арго означало «пилот».