Жесткий и неприятный, обрезан чересчур низко. Она вздохнула и сделала шаг от прилавка, задумчиво остановив взгляд на лице паренька.
– Сударик, похоже, у вас нет ковров, которые вы желали бы мне продать.
У него хватило совести покраснеть: круглые щеки потемнели.
– Торговец, вы же сами попросили показать вам дешевые ковры.
Она взмахнула рукой, отметая эти слова.
– Вы меня неправильно услышали, сударь. Я хотела посмотреть прочные, уютные и практичные ковры за хорошую цену. Меня не интересуют произведения искусства, равно как и ковры настолько хлипкие, что потеряют все свои узлы при первом контакте с каблуком. Однако я вижу, что вы не можете меня удовлетворить. Я поищу в других местах. Хорошего вам дохода.
Она ушла, оставив густо покрасневшего ученика смотреть ей вслед. Кантра вздохнула. Это был старый прием: вести покупателя к товарам с самыми высокими ценами под тем предлогом, что не можешь показать ничего подходящего на уровне более низких. Паренек использовал его не особенно умело и скорее всего заработает выволочку от своего учителя за неуклюжесть. Тем хуже для него. Светлые торговцы, будучи вынужденно законопослушными, не должны прибегать к подобным уловкам, пусть даже светлый вариант этой игры больше похож на салонные фокусы, поскольку на кону стоят всего лишь деньги. Та же игра, разыгранная в Темном порту, вполне могла бы вестись на жизни и корабли.
В следующей ковровой лавке покупатели были – и неудивительно, если они все сначала заходили к парнишке с говором Пузыря. Старшая продавщица за прилавком адресовала ей быстрое движение пальцев – «сейчас подойду», – на которое Кантра ответила кивком. Побродив по выставленным коврам, не требовавшим объяснений продавца, она обнаружила два возможных: оба машинного производства, прочные и мягкие на ощупь. Один темно-синий, другой – спокойные зеленые тона. К тому моменту, когда старшая продавщица подошла к ней, Кантра уже выбрала зеленый, при условии, что цена и скорость доставки ее устроят.
– Торговец, чем могу служить?
У продавца оказался приятный выговор Центра и милое выражение лица. Ее поза и движения говорили, что она рассматривает эту сделку, как самую важную на весь день, и она открыто смотрела на Кантру ясными карими глазами.
– Меня интересуют хорошие практичные ковры, – сказала Кантра со спокойной улыбкой. – Они не обязательно должны быть произведениями искусства, но непременно прочными и приятными для глаза и ноги.
Женщина ответила ей улыбкой и подняла руку, чтобы погладить ворс синего ковра.
– У торговца хороший глаз. Этот и вот этот, – тут ее ладонь переместилась на зеленый ковер, – наши самые прочные товары. Как вы видите, они оба прочные, – умелое движение руки приподняло край зеленого ковра, – но машинного производства, конечно. Они обработаны пыле– и грязеотталкивающим средством стандарта САТА: чтобы очистить ковер, его надо просто вытряхнуть. А еще, как вы видите, все наши ковры имеют по углам противоскользящие накладки, для дополнительного удобства и безопасности.
– Ковры нравятся, – сказала Кантра, отворачивая угол синего и проводя пальцем по противоскользящей накладке. – При таком хорошем качестве, боюсь, они окажутся мне не по карману.
Старшая продавщица улыбнулась.
– Не может быть. За пол-ящика каждого я прошу всего шестьсот каролов.
– Увы, это мне совсем не по средствам, – вздохнула Кантра, разглаживая синий ковер ладонью. – Я надеялась, что мы сговоримся на трех сотнях каролов.
– На трех сотнях? – Карие глаза старшей продавщицы заблестели. – Торговец, конечно же, шутит! Да ведь…
И так пошло дальше, пока каждая не уверилась в том, что переторговала партнера. В итоге Кантра вручила свою торговую монету, с которой кареглазая продавщица сняла четыреста каролов. Был назначен срок доставки половины ящика зеленых ковров – и они расстались по-дружески.
Радуясь своим покупкам, как законопослушный и соблюдающий все правила торговли купец, Кантра неспешно вернулась ко входу. По дороге она делала подсчеты в уме, успев мельком понадеяться, что резьба Джелы окажется компактной и не потребует специальной упаковки. Резьба по камню часто бывает очень хрупкой, о чем она забыла его предупредить. И если он вернется, заключив сделку на полную коробку легко бьющегося…
«… то будет большим дураком, чем ты его считаешь! – мысленно огрызнулась она на себя. – Этот человек – пилот. Он знает про ускорение».
По правде говоря, он много про что знал интересного, не только про ускорение. Но это не имело ничего общего с энциклопедическим образованием, которое получила она сама, когда целью директоров было засунуть всю известную людям историю, культуры, языки и искусство в череп обучаемого.
Нет, Джела, похоже, специализировался на обрывках знаний, на произвольно выбранных крупицах мудрости. У него в распоряжении была поистине потрясающая библиотека песен – многие из них на той или иной планете считались непристойными, – и он тихо напевал их, занимаясь каким-нибудь делом, которое сам для себя находил.
Пока ей удавалось – но и то только за счет постоянных напоминаний себе – не считать его простым драконом-скопидомом, который хранит свои кусочки и обрывочки, не понимая и не интересуясь их более далекими связями. За время их недолгого знакомства Джеле уже не раз удавалось ее удивить – а у нее была аллергия на сюрпризы.
На пересечении с главной аллеей она повернула налево, двигаясь без спешки, поскольку до назначенной встречи оставалось еще время. Поэтому она была несколько удивлена, увидев невысокую широкоплечую фигуру в респектабельном кожаном костюме торговца, решительно шагавшую ей навстречу.
Кантра приостановилась под табличкой с названием аллеи и дождалась, чтобы он подошел – что было недолго.
Ее так и подмывало спросить у него, как прошла сделка с резьбой, но что-то в его лице заставило ее передумать, и вместо заготовленного вопроса она задала совсем другой:
– Что случилось?
– Я услышал нечто… беспокоящее – так, наверное, надо выразиться. Мне нужно будет это проверить, когда мы вернемся на корабль. – Он передернул своими широкими плечами. – Наверное, это просто слух.
Явно тревожный слух, если Джела даже забыл о том, что ей не положено знать о тех вольностях, которые он позволяет себе с дальней связью «Танца». Или, возможно, подумала она – и от этой мысли у нее заболел живот – новости из этого слуха были достаточно неприятными, чтобы Джела снова начал думать – и решил, что пора бросить притворство.
– Резьба? – спросила она тогда – и он дернул головой, указывая назад.
– Я забронировал коробку теломита, ручная резьба. Каждая фигурка уникальна. Хороший, твердый камень – не будет крошиться или трескаться при ускорении. Я сказал, что мне надо заручиться согласием напарника.
Напарника.
Она отмахнулась от этого слова и вежливо улыбнулась.
– Конечно, – сказала она непринужденно и спокойно. – Я взяла нам партию прессованного текстиля и пол-ящика небольших ковров. Все оплачено, доставка обговорена. Давай завершим твою сделку и отправимся на корабль. Этот слух ты сможешь проверить, пока мы с Далей будем уравновешивать контейнер.
Он бросил на нее непонятный взгляд – и тоже улыбнулся. Его улыбка по искренности была равна ее собственной и ничуть не походила на настоящую.
Итак, что бы это ни был за слух, он испортил Джеле настроение, подумала Кантра, идя с ним к аллее Скульпторов. Это было интересно.
19
«Танец Спирали»
Ардега
Контейнер был уравновешен, загерметизирован и проверен очень быстро – все-таки удобно, когда для такой работы есть инженер. Кантра со вздохом привалилась к стене грузового перехода и кивнула Далей.
– Это прошло почти безболезненно, – сказала она. – Ценю помощь.
– Не стоит благодарности, пилот, – сдержанно отозвалась Далей и собралась идти дальше.
Кантра протянула руку ладонью вверх, и Далей остановилась. Взгляд ее серых глаз моментально стал встревоженным.