— Это не ваше дело! — зло огрызнулся он. — Я дам отчет только самому фюреру!
Ваня вздохнул и со всей души заехал Вольфу в солнечное сплетение, а потом поднял за шиворот и спокойно сказал:
— Я буду методично ломать вам каждую кость, до тех самых пор, пока вы не заговорите. Ну...
— Хорошо, хорошо... — с трудом дыша, прохрипел Вольф. — Я скажу...
Скорцени не вмешивался, он делал вид, что с интересом осматривает природу за окном.
— Я вас слушаю.
— Это мое... только мое решение...
— Неправильный ответ...
Глава 24
— Вы арестованы!
Кальтенбруннер вздрогнул, попытался что-то сказать, но изо рта вырвалось только нечленораздельное мычание.
Ваня подал знак сопровождению, начальнику РСХА скрутили руки и утащили.
Иван подошел к окну и закурил, едва не свихнувшись от сюрреалистичности ситуации. Еще совсем недавно, он бегал как заяц по немецким тылам, ходил в атаку в советском штрафном батальоне, а вот сейчас, арестовывает самого начальника Имперской безопасности по прямому приказу Гитлера.
— Штурмбанфюрер...
Ваня обернулся.
— Мы готовы выдвигаться, — отрапортовал командир группы захвата.
Ваня поморщился, выбросил окурок в окно и пошел к машине.
Через час сцена с Кальтенбруннером повторилась, только в роли главного героя уже выступал Вальтер Шелленберг. Этот к его чести, воспринял арест спокойно, по крайней мере внешне.
Дальше было короткое следствие, а на следующий день предателей повесили в тюрьме Шпандау в присутствии Адольфа Гитлера и остальной верхушки рейха.
Да, Вольф признался во всем. Переговоры организовали Кальтенбруннер и Шелленберг. За что и поплатились. Фюрер уже совершенно не воспринимал действительность, но предательство соратников подействовало на него как красная тряпка на быка. Он был в ярости, Ваня присутствовал при докладе и думал, что фюрера Кондратий обнимет. Тот реально бился в конвульсиях и пускал пену.
Правда, без Скорцени, Ивану это дело ни за что не получилось бы провернуть. Оберштурмбанфюрер провел просто великолепную организационную работу. Именно он взял на себя беседу с Гиммлером и уже тот, санкционировал устранение верхушки РСХА. Скорее всего, для того, чтобы замаскировать уже свои попытки выйти на союзников.
По итогу почти все руководство Главного управления имперской безопасности сменилась. Скорцени стал обергруппенфюрером и возглавил управление, а Ваню назначили его заместителем в звании штурмбанфюрера. Но по факту, Иван постоянно торчал в Фюрербункере, потому что Гитлер не отпускал его от себя. Чертов наркоман совсем слетел с катушек, а Ваня выступал в роли отдушины, куда фюрер выдавал свой бред. Фюрер даже пытался усыновить Ивана, но, к счастью, очень скоро забыл о намерении.
На этом на зарубежных поездках пришлось поставить крест.
Подобное развитие событий не входило в планы Скорцени, Иван и Гиммлера, но фюрер всегда клал с прибором на чьи-либо планы. Пришлось исходить из того, что есть и сильно корректировать свою дальнейшую судьбу.
Впрочем, Ивану все-таки удалось вырваться на неделю и переправить Варвару с детьми в Швейцарию, а потом он все-таки вернулся в Берлин. Не смог не вернуться, потому что его со Скорцени связывали договоренности, а предать соратника Иван не смог. Несмотря на то, что тот был его врагом.
Шло время, Берлин окружили советские войска, причем это случилось гораздо раньше, чем в реальной истории — уже в середине марта.
Пятнадцатого марта фюрер в последний раз поднялся на поверхность из бункера и наградил Железными крестами мальчиков из Гитлерюгенда. Иван и Скорцени присутствовали при награждении, сразу после этого Отто выбрал момент и остался с Иваном наедине.
— Я ухожу, мой друг... — Скорцени крепко обнял Ивана. — Надеюсь на скорую встречу.
— Все будет хорошо, Отто. Лишние слова ни к чему, — сухо ответил Ваня.
На самом деле он уже успел стать законченным пессимистом. План был, хороший проработанный план, но Иван прекрасно знал, что планы всегда имели свойство проваливаться.
Скорцени кивнул и ушел, Иван вернулся в бункер.
— Привезли! — доложил Ване один из личных охранников фюрера штандартенфюрер Хегль.
Все обитатели бункера уже приняли влияние, которое Иван оказывал на Гитлера и первым делом докладывали ему. Даже генералы.
По знаку эсэсовца, в комнату втащили вусмерть пьяного мужика в гражданской одежде –группенфюрера Фегеляйна,личного представителя Гиммлера при ставке.
— Я здесь не причем! — обреченно выл Фегеляйн, пытаясь схватить за ноги Ваню. — Передайте фюреру, что я не причем, пожалуйста...