Дела-дела… и раньше Сашке было известно о плачевном состоянии стрелкового оружия в российской империи, но теперь, увидев у начальника выписки из последнего отчета генерал-инспектора артиллерии он совсем расстроился. Посудите сами, по состоянию на 1809 год в войсках числилось только пехотных гладкоствольных ружей 24 калибра, к ними следовало добавить 8 калибров егерских и еще 17 драгунских, 4 кирасирских и 6 гусарских. Кавалерию разнообразием не обидели, странно что, совсем забыли моряков, саперов и артиллеристов – для них "своего" варианта ручного оружия не было заведено. Итого получалось, что на вооружении одновременно находится 51 модель гладкого ружья и все еще числятся в полках 24 разновидности штуцеров. Правда последние существовали в пехоте скорее на бумаге, чем в реальности, но все равно цифра била по воображению – 75 различных "высочайше утвержденных" образцов, не считая всяческих "левых" трофеев, подарков спонсоров и добытых бог знает какими окольными путями ружей. Пожалуй, тут Россия была впереди планеты всей, но такое сомнительное "достижение" никого из числа военных специалистов не радовало. Первоначально аракчеевскую особую комиссию затем и создали чтобы свести наконец весь этот разношерстный и разнокалиберный зоопарк ручного оружия к одному калибру для гладкоствольного и одному для нарезного оружия, по поводу пистолетов единого мнения у экспертов тогда не было.
Полигон или иначе говоря, стрельбище на проверку оказалось просто большим пустырем, кое-как огороженным потемневшим от времени и от погоды дощатым забором по периметру, с невысоким валом в одном конце участка для улавливания пуль. На территории имелись в наличии два больших жилых дома типа "крестьянская изба обыкновенная", а для работы и прочих нужд – кузница, слесарная, столярная мастерские и ряд больших "казенных" сараев. Не так уж и плохо, Сашка и не надеялся на что-то более продвинутое. Главное было не в этом, БУНКЕР – самое весомое доказательство его иновременного происхождения, и единственный реальный шанс вернуться в свое "родное будущее" находился всего лишь в часе ходьбы по прямой. Он чуть было не сорвался туда в первые же часы, как приехали на место. Рассудительный штабс-капитан удержал Александра от такого стихийного порыва, через пару дней будет очередной церковный праздник, а значит гарантированно – никто из начальства не заявится из Москвы с неожиданной проверкой. С трудом Александр продержался до субботы, и вот прямо втроем они отправились с утра на поиски таинственного объекта, оставив на "хозяйстве" за старшего денщика Зайца. Как не старался штабс-капитан отделаться от этого навязанного ему в полку "балласта", так и не смог, пришлось забрать его с собой и на полигон.
В тот день они немало походили и побегали по крутым склонам, хорошо, что погода способствовала поискам, стояло так называемое "бабье лето", гора именуемая местными аборигенами Ведьминой не желала так просто отдавать чужакам свою тайну. Но старый компас, память и умение прекрасно ориентироваться на местности не подвели Александра, после обеда во втором часу дня они вышли как раз к дубу с раздвоенной вершиной, на стволе которого он когда-то давным-давно оставил ножом метки.
Вот они ровные надрезы, вот они родимые под пальцами – не затянуло их свежей новой корой, пусть и едва заметны – время поработало на славу, но ошибки быть не может. Сердце прямо вот-вот разорвется, бешеный пульс стучит в висках, а вдруг в десяти шага слева под кучей опавших листьев ничего не окажется, а вдруг таинственный бункер-пришелец из будущего исчез, убыл назад в 21 век вместе со всем своим содержимым?
– Копайте сами Гриша, Иван Федорович, вон там… у кустов шиповника я не могу, сил нет! – и Александр присел на землю, опершись спиной о черный ствол дерева, пытаясь побороть минутную слабость.