– В башку, видно, вдарило, – хохотали зрители над забавной сценкой.
– Не скоро его женка домой дождется! Не смотри, свалился аки пияница запойной!
– Чем поишь-то?.. Неужто водку купляешь? – спрашивали поводыря, который, подобрав бутылку и пробку, бросил ремень и ходил по кругу, собирая в бубен плату за представление. Сашка без сожаления расстался с несколькими копейками, все равно на свинец для пуль не хватило.
– А ты что думал? Поднеси ему воды, он и служить не станет. Я наболтаю медку да водки добрую чарку, он и рад. Отдохнет малость и снова готов народ веселить за такое пойло.
Цирк продолжался, медведь продемонстрировал еще и как мужик на барщине работает, и как ребята горох воруют, а под занавес – как исправник сыск правит. Публика просто визжала от восторга, особенно многочисленные дети, здесь народ явно не избалован зрелищами, особенно сатира на чиновника пришлась по вкусу – такие же лапы загребущие, схватит такой не вырвешься…
Бросив в бубен копейку, Сашка повернулся уходить и вздрогнул. Прямо за ним, уставясь на поднимавшегося с земли медведя заплывшими жиром глазками и поднося к толстому носу щепоть табаку и серебрянной табакерки, точно оживший призрак прошлого стоял его старый начальник – Немец. Вот только на этот раз без привычного палаша в стальных ножнах, его заменила легкая чиновничья шпажонка.
– Здравия желаю, ваше благородие! – вполголоса сказал Александр, но "фашист" не обратил на него ни малейшего внимания, словно и не было нижнего чина в природе вовсе. Скорее всего он просто не держал в памяти никого из своих бывших солдат, почитая их однородной безликой серой массой, "былдом" или пушечным мясом. Неожиданная и нельзя сказать, что приятная встреча, а в части говорили, будто в Питер его с повышением забрали, чуть ли не в гвардию.
Стараясь не более не привлекать внимания этого неприятного субъекта, он осторожно двинулся дальше, ничего бог даст когда-нибудь придет время рассчитаться за все хорошее, приговор солдатского "мира" никто не отменял – по крайней мере для него, для Сашки…
Глава 8. Без названия
Но оставим на некоторое время нашего солдата, виноват, потенциального унтер-офицера, Сашку и перенесемся в пространстве и времени примерно на полгода назад в окрестности деревни Сосновки. На перекрестке проселочных дорог, чуть в стороне от развилки, замер небольшой экипаж специфического городского типа именуемый в Москве калибером, в провинции на таких не ездят. На козлах никого не видно и лошади из парной запряжки спокойно щиплют молодую траву на обочине. За пологом непривычной для сельской местности повозки коротает время уже знакомый нам новоиспеченный помещик и рабо-и-душевладелец Виктор Степанович Голиков. Он не один, с ним его любимица дворовая девка Варька, а поодаль в кустах устроился прикорнуть на часок отправленный "погулять" кучер. Бывший историк считал ниже своего достоинства беседовать в минуты отдохновения с домашними рабами, пусть даже и с любимыми. Поэтому внутри царила тишина, изредка нарушаемая сопением и чмоканьем Вареньки, ей тоже не до разговоров, хотя она и охотница языком почесать, так как рот у девушки занят мужским органом хозяина. Пока барин предается праздным размышлениям, бедняжка вынуждена стоя на коленях и скрючившись в три погибели в тесноте экипажа напряженно работать. "Французскую любовь" Варенька освоила совсем недавно и боится неловкостью прогневать строго господина. На расправу добрейший Виктор Степанович чрезвычайно крут, розги закупает оптом возами и уже завел второго кучера-экзекутора в помощь первому, исключительно лишь для порки своих дворовых.
Что же наш бывший современник потерял, тут в этой патриархальной глуши, вдали от шумной второй столицы? Он уже вторую неделю приезжает сюда, пытаясь найти других участников проекта, это условленное место встречи. Маркеры он закопал, где положено было ровно через месяц после благополучного прибытия в прошлое, так в чем же дело? Неужели его бросили на произвол судьбы, вот сволочи! Вероятно они испугались и струсили, никто не рискнул последовать его примеру. Да пошли они все тогда… Жаль, он даже не запомнил тогда, с какой стороны горы располагается бункер, с северной или с южной… Спешил историк и сильно расстроился исчезновением телохранителя и потенциального помощника, да и не надо ему тогда было – рассчитывал ведь на помощь отсальных членов Проекта. Там конечно много интересных вещей осталось, возможно когда-нибудь он попробует отыскать вход в это бомбоубежище, но точно не сегодня. Теперь это не важно, ему нет смысла возвращаться назад, он слишком хорошо устроился в этом мире. Не то слово, сбылась мечта все жизни, ради которой он и увлекся историей нового времени, он Виктор Степанович Голиков стал БАРИНОМ с большой буквы. Вот оказывается в чем призвание истинного российского интеллигента, к коим историк себя несомненно причислял. А вы как думали – элита, значит все остальные должны шапки ломать и на колени падать перед ними. В той жизни Голиков, успешно к слову, закосивший от армии, боялся и недолюбливал "простых парней", работяг навроде своего соседа Сашки, а уж "деревенщину" искренне ненавидел все порами своей мелкой душонки. Не место "этим скотам" рядом с властителями дум и душ, быдло должно быть в стойле. Здесь в веке 19-м он обрел настоящий рай, плевать что рабство экономически неэффективно, это еще в античном Риме понимали. Важно другое – ВЛАСТЬ! Как это затягивает оказывается… здесь можно дать в рыло любому простолюдину, не боясь получить "ответку", да что мордобой – пустяки, прикажет господин – сапоги будут лизать, или дерьмо жрать, куда они денутся. Жаль только полной власти все нет, казнить нельзя, а так хотелось бы посмотреть как умирает человек посаженный на кол, не раз ловил себя на этой мысли новоявленный барин, насаживая очередную девку на свой "нефритовый стержень". Но это ведь Россия, здесь по идее можно все, только осторожно… так, что все ще впереди, поживем – увидим.