Полтора дня пролетели с пугающей быстротой, и мы были вынуждены приостановить работу, поскольку потребности эскадрона и переброска вперед были превыше всего. Автомобили, мотоциклы, запасы всех видов… список вооружения и снаряжения был бесконечен, и все это требовало укладки на поддоны и погрузки в «Геркулес».
Вскоре мы оказались зажаты в задней части C-130, расположившись на горе взрывчатки и боеприпасов, предназначенных для Саудовской Аравии и полковой передовой оперативной базы.
Динжер, никогда не упускавший такой возможности, зажег одну из своих вечных самокруток и уселся на ящик с 81-миллиметровыми минометными минами.
— Черт побери, приятель, «крабы»20 с ума сойдут, если увидят, что ты тут делаешь, — сказал я, сам немного обеспокоенный мыслью о том, что открытый огонь может находиться так близко ко всем этим боеприпасам.
— Дружище, если посмотреть на ту смесь, что у них в этом ящике, то мой дым — это ничто. В чем дело, немного ветрено, правда?
— Можешь отвалить и все такое, единственный ветер здесь — это дерьмо, вылетающее из твоей глотки!
Динжер лишь ухмыльнулся и неторопливо затянулся сигаретой, после чего достал старую газету и расположился для перелета.
Двадцать второе января, с последними лучами Солнца
— Итак, ребята. — В мои мысли ворвался чрезвычайно шикарно звучащий голос. — Мы все отправляемся около десяти. Все как обычно, остановка на FARP [передовой пункт дозаправки] для дозаправки и подтверждения безопасности движения, а затем полный вперед.
Теперь нужно было скрестить пальцы, ведь 24 часа назад миссия была прервана из-за проблем с инцидентами во время военной деятельности. Надеюсь, на этот раз проблем не возникнет.
К ним подошел борттехник.
— Мне нужны эти «бергены» сзади.
В это время подъехал джип, и из него выскочили Фред, предыдущий сержант-майор эскадрона «В» и пара парней, Пол и Мик, у одного из которых была покоцаная камера.
— Дайте нам минутку, — сказал Динжер, направляясь к вновь прибывшим. — Привет, Фред.
Фред подошел и пожал нам обоим руки. Почти перекрикивая шум винтов массивного двухмоторного «Чинука», он сказал голосом, преисполненным гордости:
— Не высовывайтесь, парни, удачной охоты.
Я видел, что его присутствие много значит для парней из эскадрона «В», и удивился, что других представителей командования эскадрона «В» там не было.
— Ты в порядке, Киви? — спросил Пол, пожимая мне руку. — Нужно остерегаться этих самоубийственных миссий. У меня было то же самое, когда я только поступил в эскадрон: прямиком на Фолкленды для высадки с C-130 и атаки силами эскадрона на материковую Аргентину.
Я посмотрел на него, не совсем понимая, шутит он или нет, и ответил,
— Да, не беспокойся, приятель. Спасибо за поднятие боевого духа.
Он рассмеялся и хлопнул меня по спине.
— С вами все будет в порядке.
— Тогда вперед, ребята, — щебетал Мик с фотоаппаратом в руках. — Давайте сделаем снимок для книги рекордов.
Мы все пристроились на задней части рампы, Энди постоянно подавал голос, Мэл и Джорди прихорашивались, как будто это был конкурс красоты, и все мы боролись за то, чтобы попасть в кадр. Затем, без предупреждения, щелчок — и все готово, и в течение нескольких секунд после этого никто не произнес ни слова. Возможно, значение этой фотографии почувствовали все мы, кто знает? Но с пророческой точки зрения, это был снимок для книги рекордов, поскольку в реальной жизни он никогда не будет повторен. Пять дней спустя Винс, Боб и Легз будут мертвы.
ГЛАВА 2
Передовой пункт дозаправки, Саудовская Аравия, 22 января 1991 г.
Как только «Чинук» коснулся площадки, из него выскочил борттехник и помчался к автозаправщикам, чтобы организовать заправку. Я поплелся в заднюю часть вертолета, где можно было глотнуть свежего воздуха. Это может показаться смешным, но я всегда страдал от ужасной морской болезни, а тактические полеты на сверхмалой высоте в сочетании с вонью авиационного топлива совсем не шли на пользу моему организму. (На курсе затяжных прыжков в новозеландской САС после двух с половиной часов бреющего полета и примерно такого же количества времени, проведенного в борьбе с тошнотой, я испытал такое облегчение, покинув самолет на высоте 3000 метров, что потерял всякий страх перед прыжком; в итоге я совершил идеальный прыжок и посадку как по учебнику, однако порицание со стороны моих товарищей до сих пор звучит в моих ушах).