Такое официозное и грубое отношение было характерно для МО на протяжении всего судебного процесса. Однако важнее то, что теперь «конфиденциальные» материалы министерства наконец-то стали известны (в отличие от всей книги, они ограничились лишь 23 эпизодами), и мы смогли опровергнуть их утверждения.
За несколько месяцев мне удалось составить график, который Уоррен кропотливо перекрестно сопоставлял, и который опровергал около 95 процентов того, что, по утверждению министерства, не было в открытом доступе. Но мы понимали, что для суда этого может быть недостаточно, учитывая утверждения МО о безопасности, и поэтому Уоррен решил, что неоценимую помощь в подтверждении наших выводов окажет независимый военный эксперт. Ему пришлось получить специальное разрешение суда, чтобы разрешить эксперту доступ к судебным документам.
Для проведения оценки к нам на самолете прилетел доктор Кристофер Пагсли, новозеландец, военный историк и преподаватель в австралийском университете Новой Англии. Работая в доме Уоррена, доктор Пагсли получил собранный нами аналитический материал, а также двадцать с лишним книг о САС, на которые я ссылался, и копию рукописи. За один уик-энд доктор Пагсли убедился, что по сути мы правы и что так называемое конфиденциальное содержание книги в той или иной форме уже стало достоянием общественности. Сделав это, он вернулся в Австралию, пообещав в ближайшее время подготовить отчет, который подтвердит его выводы.
Однако через несколько недель после этой встречи начались странности — с доктором Пагсли стало трудно связаться, и, что было еще тревожнее, он не отвечал на телефонные звонки Уоррена. Следующее, что нам стало известно, — это то, что ему предложили должность в одном из военных колледжей министерства обороны в Великобритании. Обстоятельства получения им этой новой должности показались мне удивительным совпадением и одновременно очень тревожными, хотя более насущной проблемой было то, что доктор Пагсли больше не мог быть нашим экспертом-свидетелем из-за конфликта интересов.
Таким образом, до суда оставалось менее трех месяцев, и нам пришлось отчаянно искать другого специалиста, который подтвердил бы нашу позицию о не нарушении условий конфиденциальности. Уоррен обшарил всю Новую Зеландию и наконец нашел отличную альтернативу — доктора Джима Рольфа, бывшего офицера разведки новозеландской армии.
Доктору Рольфу были представлены все материалы, которые мы собрали, и в течение последующих недель он подтвердил наши выводы, а в некоторых случаях даже расширил их. Ценность доктора была доказана в ходе судебного разбирательства, где он дал экспертные показания по нескольким важнейшим, деликатным техническим вопросам, причем качество его оценки, превзошедшее выводы собственного эксперта министерства обороны, было принято судьей.
Раскрытие документов МО стало еще одним серьезным поводом для споров и постоянным источником разочарования для нас. Документы, которые, как мы знали, должны были существовать, раз за разом не появлялись. В частности, нам с Уорреном «подсказали» о существовании двух важнейших документов, которые оказались важными для того, чтобы поставить под сомнение позицию министерства, а именно в том, что (1) их контракт был действительным, подписанным без проблем; и (2) моя книга является серьезным нарушением национальной безопасности.
Их нежелание признать эти документы привело к новым судебным слушаниям, пока, наконец, спустя несколько месяцев после первоначального запроса, эти документы не всплыли на поверхность. Первым из этих документов было письмо тогдашнего командира Специальной Лодочной Службы (СБС) на имя Директора Сил специального назначения от 8 ноября 1996 года, в котором, среди прочего, поднимались вопросы о соблюдении контракта о конфиденциальности в спецназе. Эскадрон Специальной Лодочной Службы входит в состав сил специального назначения Великобритании, и ее сотрудникам также было предписано подписать такой же контракт на тех же условиях, что и сотрудникам САС. В письме от тогдашнего командира этой службы, на которое ссылались во время судебного разбирательства, в частности, говорилось следующее:
Существует глубокое общее недоверие к цели контракта… Этому мнению придает вес отказ МО выдать пояснительную записку, чтобы можно было обратиться за независимой юридической консультацией до подписания контракта. Меня беспокоит вероятность того, что МО может быть обвинено в принуждении военнослужащих к подписанию контракта, или в возникновении ответственности за «конструктивное увольнение»[72] тех людей, которые потеряли деньги…