Раненный Свят обмяк. Он не говорил и почти не шевелится. Разогнавшись, вагонетка перла куда-то напролом. Нужно было что-то делать. Я взял у Свята ксифос. Почувствовал кровь на рукояти. Выругался.
Приказав мечу удлиниться в толстый шест, я рычагом упер его в землю сзади вагонетки. Полетела пыль. Тележка замедлилась, пока наконец совсем не остановилась.
– Ну как ты? – я опустился к Святу, протянул ему ксифос.
Он взглянул на меня. Лицо было бледным.
– Как ты это сделал? – вместо того, чтобы принять меч, спросил он, – как колдовал без ксифоса?
– Я… я не знаю…
Свят сжал губы, некоторое время смотрел на меня. Потом опустил голову. Проследив за его взглядом, я увидел на шинели, чуть ниже пластин бронежилета, крохотную дырочку. Ткань вокруг нее была бурой.
– Куда-то в бок угодила, – дрожащим голосом пробормотал Свят.
– Держись. Щас глянем на тебя.
Я стащил с него каску и броник. Расстегнул шинель и китель. Задрал простую белую рубаху. Маленькая дырочка зияла в боку.
– Хорошо тебя приложили, – я надавил на рану, Свят заорал, обматерил меня, – ну-ну. Тихо. Щас подлатаем. Но тебе придется остаться здесь. Ясно? Я вернусь как можно быстрее.
– Ты там один сдохнешь, – слабо улыбаясь, проговорил Свят, откинул голову, глубоко дыша.
– Ох, Славик-Славик. Ты давай, сам не сдохни! А с меня уже хватит!
– Что еще, за Славик?
– Забей.
Наскоро оказав Святу первую медицинскую помощь, я оставил его в вагонетке.
– Возьми, мой ксифос, – Свят указал взглядом на меч, лежавший на дне вагонетки, – после пережитого, я почему-то уверен, что ты владеешь им не хуже магистра.
– Спасибо, – серьезно ответил я, – тогда, махнем не глядя? – Я протянул ему автомат и два магазина к нему.
– Оружие низших, – тяжело дыша, хохотнул он и прижал автомат к груди.
– Все как ты любишь, – улыбнулся я.
Я подпоясался ремнем с ксифосом. Поудобнее приладил ножны. Глянул вдаль. Синий свет, довольно яркий, но странно не режущий глаза, исходил из центра колодца. Было ясно, что это дикий вапорит.
Аккуратно я стал пробираться к источнику, внимательно следя за тем, нет ли поблизости сфиксов.
Добрался я быстро. Когда увидел вапоритовый камень, мне даже захотелось снять шлем.
Большой кристалл рос из земли, излучая свет. Беспокойные молнии не бегали по его поверхности. Камень, словно пребывал в полнейшем спокойствии. Вокруг него мерно парили маленькие вапоритовые кусочки. Вид казался нереальным.
Я опасливо приблизился. Увидел, что вапорит покоился внутри большой пиктограммы. Во всех ее лучах стояли вонзенные в землю шесты со странными приборами на концах.
Так, наверное, и усмиряют вапорит. Я зашагал смелее. Стал думать, что делать дальше. Мой взгляд упал на кусок металла, парящего совсем близко. Ни большой, ни маленький, он казался подходящим идеально.
Я нежно поймал его в руки. Камень оказался теплым. Тихонько обернул вапорит тканью, сунул в подсумок.
Когда я собирался, было идти назад, раздался гулкий бой барабанов. Я напрягся, не зная, куда бежать, прыгнул за ближайший валун.
Из темных пещер, зияющих в стенах колодца, появились сфиксы. Большая «делегация» ящеров стянулась к камню со всех сторон. Одетые в странные, напоминающие жреческие одежды, они били в барабаны, странно шипели и щелкали. Это было похоже на безумные песнопения.
Я забрался в неудобный проем меж валунами так, чтобы меня было сложно заметить. Вид отсюда открывался неплохой, и я мог оценить ситуацию.
Внезапно все змеи разом затихли. Я услышал рокот двигателей. Из большой пещеры в дальней стене ударил свет. Через пару мгновений из нее выкатился… БТР. Большой, гусеничный он полз к вапоритовому камню, давя булыжники.
На броне сидели бойцы в полном боевом облачении. На крыше – странный собранный из какого-то мусора паланкин.
Машина остановилась, и только тогда я увидел, что солдаты не были людьми. На человеческом теле каждого покоилась змеиная голова.
Змеелюди спрыгнули на землю. Стали почетным караулом в два ряда. Прижали автоматы к груди. Я быстро посчитал. Их оказалось не менее двенадцати.
Когда каждый боец занял свое место, раскрылся паланкин. Оттуда изящно вышли… обнаженные женщины? Они синхронно подали кому-то руки, и наружу вышел седовласый старичок в белой робе.