С Эммой их, казалось, никак и никогда не смогла бы свести жизнь. Про таких говорили, что они люди из параллельных вселенных. Слишком разные, чтобы встретиться на литературном вечере или в художественной галерее. Нет, Эмма любила искусство, но в умеренном его количестве. Обычно — до появления Вильгельма — всё представление о «прекрасном» заканчивалось тусклой картиной в родительской спальне. Её куда больше занимали спортивные соревнования, политические встречи и разнообразные секции. Говорят, что в семье военных тяжело вырасти обыкновенным человеком, и Вильгельм частично был с этим согласен. Он, со своей тягой к свободе и творческому хаосу, никогда бы не смог выжить в доме со строгим распорядком дня. А Эмма не только могла, но и назло всем стереотипам практически ничем не отличалась от других молодых девушек.
Они встретились в кафе. Вильгельм часто шутил, что трудно найти ещё более банальное и избитое место. Пока он кипел над потрёпанным жизнью блокнотом с набросками очередной поэмы, в кофейню влетела Эмма. Торопясь сделать заказ, она не заметила стоящий на краю стола бумажный стаканчик. Давно остывший чай разлился на пол вокруг стола, не пережив столкновения с её рукой. Эмма тут же затормозила, в панике оборачиваясь к сидящему парню. Пройдя через череду неловких извинений и предложений угостить новым напитком, они смогли разговориться. Эмма объяснила, что у неё выдалось всего несколько свободных минут, пока в соседнем здании шло собрание, на котором ей предстояло отсидеть до самого конца. Вильгельм же, не придумав ничего лучше, предложил встретиться на следующий день в парке, чтобы хоть немного развеять скуку серых дней.
Свидание удалось, поэтому за ним последовало ещё одно и ещё… А после они привыкли друг к другу настолько, что уже не хотели расставаться. Да и зачем? Когда впереди вся жизнь, а вы способны заполнить её счастьем, какие могут быть преграды?
Конечно, отец Эммы не одобрял Вильгельма. Даже после двух лет отношений, нескольких праздничных ужинов и упоминаний писателя в популярных новостных издательствах. Плоскость силовой сферы никогда не соприкоснётся с духовной, и отец девушки не уставал показывать это. Эмма боролась с ним только первое время, когда ещё верила в успех своих аргументов. После скандала на свой день рождения, она бросила всяческие попытки примирить мужчин друг с другом. Пусть сосуществуют по разные стороны баррикад. Вильгельм с готовностью согласился, облегчённо выдохнув где-то в душе. В его голове с точностью начинал вырисовываться план, в котором он собирает достаточную «подушку безопасности», делает предложение Эмме, и они переезжают в другую страну. В свой собственный дом, где никогда не будет установлен строгий распорядок дня.
Выспаться на следующее утро Вильгельму не удалось. В семь утра раздался гулкий удар во входную дверь, а за ним последовала серия стуков. Писатель резко поднялся над постелью, испуганный таким пробуждением. В голове проносились все возможные и невозможные варианты того, что могло произойти. Это грабители, убийцы, полиция или соседи? Последний раз подобным образом посреди ночи его разбудили пожарные. Тогда всё закончилось лёгким недоумением, доносящимся с нижнего этажа запахом гари и последующей дневной усталостью.
Чтобы не гадать, что произошло на этот раз, Вильгельм быстро соскочил с кровати, натянул штаны и кофту и поспешил к двери. Он всё же заглянул в глазок на случай, если по ту сторону двери стоит вооружённый человек. Вильгельм почувствовал недобрый холодок по спине, когда увидел именно эту картину. Только вооружён был не один человек: их было трое. И они продолжали ломиться к нему в квартиру.
— Чем я могу вам помочь? — Вильгельм постарался как можно громче задать вопрос, чтобы люди за дверью его услышали. Удары прекратились.
— С Вами говорит военный комиссар, открывайте!
— Вы можете сообщить цель своего визита не входя, — он смутно догадывался, что они пришли без повестки и кроме угроз не располагают никакими рычагами давления.
— Мы говорим с Вами от лица прапорщика. Сообщение срочное и конфиденциальное, нам необходимо убедиться в подлинности Вашей личности, откройте дверь! — проговорил второй голос. Вильгельм задумался. Он знал только одного человека с такой должностью, и то не по собственной воле. Отец Эммы. «С ней что-то случилось? Но он мог бы просто позвонить. Да и этого он не стал бы делать, со своим презрением…» — Вильгельм поник. Нет, дело в другом, он просто пока не может понять, в чём именно. А стук с обратной стороны двери вдруг возобновился.