— Служу Конфедерации.
— Это хорошо, что служишь, правильно, — он вновь порылся в столе и достал знакомый мне планшет, раскрыл его и вынул карту, которую сразу же раскинул на столе.
— Карта моего отца?
— Она самая. Долго я с ней возился, но все же разобрался, что здесь и как.
— А зачем вы ее мне показываете?
— Хм, вопрос интересный. Наверное, потому, что отца твоего помню. Мы с ним, хоть и не были никогда друзьями, но вот, врезался он мне чем-то в память, а ты его наследник, да и карту добыл именно ты, а не кто-то другой. В общем, ты в этом деле будешь задействован в любом случае.
Склонившись над картой, спросил майора:
— И где склад?
— Не склад, а склады. Их три. Местоположение известно, а вот, что в них находится, непонятно. Даже намека на это нет. Вот здесь, — он ткнул в карту пальцем, — недалеко от Аксая, еще в прошлом веке, плодоовощной совхоз был, там подвалы обширные имелись, под вино и фрукты. Когда в России, еще до Черного Трехлетия, развал начался, перестройкой назывался, совхоз зачах, сады вырубили, а подвалы забросили. Вот в них-то, отец твой и товарищи его, и сделали основной склад. Кроме него, есть еще два, поменьше, но они в соседнем населенном пункте.
— Командир, а что вы будете делать с тем, что мы добудем?
— Сначала добыть надо, а потом уже подумать. Если что-то действительно, стоящее, например оружие, которое боеготово и не сгнило, то часть себе оставим, а часть в бригаду отдадим. Мы ведь не анархисты, какие, правильно, Мечник?
— Так точно, не анархисты.
— Вот если бы мы независимым наемным отрядом были, тогда, все для себя, а так, что ни поимели, тем и поделились. Все, — майор свернул карту, — можешь идти.
Покинув штаб, приготовился к дороге, набрал в свой РД харчей, вооружился верным АКСом, взял ТТ, и был готов к путешествию. Вскоре тронулись в путь, и через несколько часов были на месте, в лагере беженцев расположившимся возле станицы Новолеушковской.
За последние месяцы, повидал я многое, но то, что открылось нам в сборном пункте для беженцев, по эмоциям, перехлестывало все, что было ранее. Огромное грязное поле, некогда выгон для скота, обнесено колючей проволокой, вокруг охрана из вооруженных карабинами территориалов. За колючкой длинные дощатые бараки и, в промежутках меж ними, тысячи оборванных и исхудавших людей, без всякой цели слоняющихся в узких переходах. Но не это, сразу же бросилось в глаза, а поляна вдоль дороги, на которой торчали из земли сотни свежих деревянных крестов. Видимо, по зиме тут было совсем хреново, и народ мер как мухи.
— Бля-я-я, — протянул Черепанов и со злостью посмотрел на сытых откормленных охранников, — натуральный концлагерь здесь устроили. Ну, шакалы!
Ветераны, которые с нами поехали, защелкали затворами автоматов, а мой комод, Филин, спросил капитана:
— Череп, что делаем? Может, завалим этих уродов? — он кивнул на территориалов.
— Палево, Филин, попробуем по нормальному с ними разбежаться, но если кто рыпнется, стреляйте на поражение.
— Как скажешь, — кивнул комод.
Наш «Урал» остановился подле чистенького аккуратного домика возле въезда на территорию лагеря, и из него тут же вышел пожилой вальяжный человек, в шикарной бобровой шубе, и четырехугольной кепке, какие носят некоторые чиновники республиканской администрации. Черепанов перепрыгнул через борт грузовика, подошел к чиновнику и, небрежно козырнув, представился:
— Капитан Черепанов, Четвертый гвардейский батальон, прибыл в лагерь для перемещенных лиц для набора новобранцев, готовых служить в частях гвардии Кубанской Конфедерации.
— Смехов, Пал Палыч, — растерянно ответил чиновник. — У вас имеются соответствующие бумаги?
— Нет, мы действуем в соответствии с воинским уставом Конфедерации от 2052 года, где ясно сказано, что во время войны, гвардейские части имеют право набирать добровольцев там, где посчитают нужным. Вы в курсе, что у нас война?
— Конечно, — подтвердил Смехов, выпятил вперед грудь и приосанился. — Однако я не могу пустить вас на территорию лагеря, он закрыт на карантин.
— Карантин, так карантин, — усмехнулся капитан, и обернулся к машине, — Радист, вызывай на связь столицу, уточним в администрации президента, что это за болезнь такая по нашим просторам гуляет, про которую никто не знает.
— Зачем же сразу столицу? — сразу забеспокоился чиновник, ни разу в жизни, не видевший армейской радиостанции, и не знавший, что наша старенькая Р-147 «Багульник», только теоретически способна достать до Краснодара, находящегося от нас в трех сотнях километров.