Потом он начал кашлять, и Варвара Сергеевна оттерла Ивана от полковника.
Ваня спокойно подобрал автомат и ушел в сторонку. Нечаев, Хусаинова, Курицына, Петров, Семенов и Суслов с Титовым тоже не стали смешиваться с партизанами. Впрочем, те тоже не пылали желанием знакомиться.
Ужинали тоже раздельно. Всухомятку, огонь разводить запретил якут.
Что делать дальше, Ваня не знал. С одной стороны, прямо напрашивалось решение идти дальше с партизанами, Силантий пообещал, что выведет без проблем к Онежскому озеру. А с другой стороны, расхлябанность в отряде сильно настораживала.
Якуту тоже новые попутчики явно не нравились. Он походил по лагерю, на часок ушел в лес, а потом прямо сказал Ване:
— Надо уходить. Плохой место, дулной, слабый люди, все плохой. Беда блиско. Силантий ходит леса мосет, командовать не мосет. Не командила, совсем не командила.
Ваня кивнул, он сам уже увидел, что дисциплина у партизан, мягко говоря, хромает, но твердое решение так и не принял.
Скоро от раненого полковника вернулась Елистратова.
— Как он? — спросил у нее Ваня.
— Чем быстрей попадет в госпиталь, тем больше шансов на жизнь, — устало ответила Варвара Сергеевна. — Я ничего здесь сделать не могу. Проникающее в грудь, легкие задеты. Только срочная операция в условиях стационара. Я могу прооперировать здесь, но, боюсь, он умрет во время операции без наркоза.
У Вани мелькнула мысль забрать комдива с собой, но он ее почти сразу выбросил из головы. Раненый полковник делал шансы на выход из окружения практически призрачными. Да и сам комдив, не перенес бы переход.
Поломав голову, Ваня собрал своих и тихо приказал.
— Ложимся спать вместе, Петруха покажет где. Утром пойдем своим путем. Все вопросы я урегулирую, не переживайте. Не нравятся мне эти люди. Нет, они не предатели, но… — он запнулся. — Но не нравится мне здесь. Чувствую беду.
Якут частыми кивками поддержал Ваню.
— Я останусь с ними, — вдруг сказал артиллерист Титов. — Простите… нет уже мочи таскать эту робу, — он досадливо дернул себя за воротник. — Стыдно мне. Не думайте, я ничего им не скажу, что вы дальше сами собрались. И простите.
Суслов вскинулся, но Ваня жестом остановил его.
— Не надо. Я никого не заставляю. Но, кто собрался уходить, скажите прямо сейчас.
— Мы с тобой, — резко отрубила Варвара Сергеевна и требовательно посмотрела на Машу с Динарой.
Девушки быстро закивали.
Нечаев и Суслов тоже ограничились согласными жестами.
Якут пыхнул трубочкой и невозмутимо прошепелявил:
— С тобой.
Семенов безразлично прохрипел:
— Я как все.
Ваня молча кивнул, встал и пошел к полковнику.
— Товарищ комдив…
— Говори, красноармеец Куприн, — едва слышно ответил полковник, не открывая глаз.
— Моя группа пойдет дальше, — выдавил из себя Ваня. Ему почему-то было стыдно. Казалось, что своим решением, он предает комдива, оставляет его на верную смерть.
Комдив едва заметно кивнул.
— Ты сам решаешь. Идите. И помни мой приказ — во что бы то не стало, выведи женщин. И передай там… — он замолчал и еще тише сказал. — Полковник Акитюфиев не сдался. И не сдастся никогда. И вот еще… Карандаш и бумага есть? Пиши… письмо моим передашь… я верю, ты дойдешь…
Ваня открыл планшет, но ничего написать не успел — комдив потерял сознание.
Варвара Сергеевна не стала приводить его в чувство, сказала, что так для него лучше.
Тогда Иван подошел к Силантию Савельевичу.
Ванино решение лесник воспринял абсолютно равнодушно.
— Сами пойдете? — пожал он плечами. — Ну как знаешь. Карту дай, покажу как сподручней будет проскочить.
Когда Иван отходил от него, один из гражданских, тот самый парнишка, что хотел ткнуть Ивана штыком, презрительно сплюнул и прошипел:
— Фашистская сволочь…
В другое время, Ваня сломал бы ему челюсть за такие слова, но сейчас спокойно прошел мимо.
Якут отвел группу в сторону, в сухой ложок, метра в ста от лагеря партизан. Там и заночевали.
Ваня сгреб прошлогоднюю опавшую хвою в кучу, лег на спину, подложив немецкий ранец под голову и только собрался заснуть, как к нему с обеих сторон пристроились Варвара Сергеевна и Машка.
— Надеюсь, ты не возражаешь? — Елистратова повозилась, устраивая голову на плечо Вани.
Машка просто свернулась в клубок рядом.
Ваня возражал, сильно возражал, ему хотелось побыть одному, но смолчал.
Так и лежал, ни о чем не думая, просто смотря на огромную луну на небе.
Ночь пролетела мгновенно, заснуть получилось всего на пару часов.