Я разыскал своего старого друга Беделл а Смита и попросил о неофициальной встрече со мной. И вот мы вдвоем сидим под оливковым деревом, и я изливаю Бсдсллу свою душу. Смит был чрезвычайно внимателен, спокоен и серьезен. Он выслушал меня и, наконец, сказал:
— Ладно, Мэт, если ты так думаешь, го единственное, что можно сделать,— это добиться аудиенции у генерала Александера и все рассказать ему. Если хочешь, я устрою тебе эту аудиенцию.
Разумеется, я хотел, и Смит выполнил мою просьбу. Со всей серьезностью и искренностью я произнес небольшую речь перед фельдмаршалом Александером, который был тогда верховным главнокомандующим вооруженными силами союзников на Средиземном море.
Меня поразило отношение Александера к моей оценке гибельного плана выброски воздушного десанта в районе Рима — оценке, как я был искрение убежден, совершенно беспристрастной. Александер держался очень бесцеремонно и едва выслущал меня. Я прекрасно помню сто последние слова: «Не думайте больше об этом, Риджуэй. Контакт с вашей дивизией будет установлен через три, самое большее — через пять дней».
Обескураженный, вернулся я к себе, мучительно продолжая размышлять все о том же. Вызвав командую-~ щего артиллерией своей дивизии Макса Тэйлора, я поделился с ним своими сомнениями. Я сказал ему, что считаю необходимым тайно направить в Рим ответственного офицера для встречи с маршалом Бадольо. Наш офицер должен выяснить у самого маршала, хотят ли и могут ли итальянцы оказать нам ту помощь, которую они обещали. Макс согласился, и мы отправили этот план Беделлу Смиту, а он передал его Александеру. Наше предложегше было отвергнуто. Слишком опасно, слишком рискованно — так оценил его Александер.
Я не считал неразумным рискнуть жизнью одного или двух офицеров, учитывая, что Александер собирался рисковать целой дивизией.
Поскольку верховное командование настаивало на проведении операции, 82-й дивизии оставалось только готовиться к ней. И вот началась интенсивная подготовка, тем более что времени оставалось все меньше и меньше. Несмотря на все свои- неудачи, я не мог отказаться от дальнейших попыток что-либо пр-едпринять. Промучившись целые сутки, я снова приехал к Беделлу к спросил, нельзя ли зее-таки пересмотреть план операции. Тэйлор согласился со мной и мужественно вызвался добровольно отправиться с опасной миссией в Италию. Бедслл опять пошел к Александеру и, вероятно, весьма энергично отстаивал мое мнение. В результате верховный главнокомандующий согласился направить в Рим Тэйлора и одного авиационного офицера — полковника Гарднера. Они появились там под видом пленных летчиков и тайно встретились с Бадальо. Из сведений, которые получил Тэйлор, ему стало ясно, что операция не увенчается успехом, и он по радио уведомил об этом верховное командование, передав заранее согласованное слово «безвредный».
Известие об отсрочке, а затем об окончательной отмене операции дошло до нас как раз вовремя. Все приготовления уже были закончены. Оставалось только совершить перелет, выброску и вступить в бой. Когда пришло известие об отмене операции, я играл в карты с моим начальником штаба Доком Итоном, стараясь но думать о гом, что через несколько минут я вместе со своими солдатами полечу туда, где, как я был уверен, боль-- шинстоо из нас будет убито или захвачено в плен. Отмена операции принесла мне глубокое облегчение.
Итак, мы были очень близки к осуществлению этой операции. В свете истории, я думаю, интересно будет добавить следующее. Нас заверяли, что наземные войска пробьются к нам через пять дней. В действительности же они достигли Рима только через семь месяцев. Когда наступит мое время предстать перед всевышним, я больше буду гордиться не своими боевыми успехами, а тем, что, рискуя карьерой, решился выступить против плана этой операции и отстаивать свое мнение перед высшими инстанциями. Были и другие планы, против осуществления которых я возражал по аналогичным соображениям, но данная операция оказалась бы одной из крупнейших. Я искренне верю, что благодаря моей твердой позиции нам удалось спасти от верной гибели несколько тысяч смелых людей.
Мне кажется, что самые трудные решения — это не те, которые принимаются в разгар боя. Гораздо больше -смелости требуется для того, чтобы выступить против безрассудного плана, почти неизбежно ведущего к поражению и вызывающего ненужные потери человеческих жизней. В конце концов, самый ценный актив любой страны — ее молодежь. Поэтому невозможно оправдать боевого командира, который идет па бесполезные жертвы. Во всяком бою неизбежные потери должны соответствовать тем целям, которые командир собирается достигнуть. Если ожидаемые результаты не оправдывают предполагаемых потерь, то, на мой взгляд, боя не следует и начинать.
Но бывают случаи, когда смелые и рискованные, решительно осуществленные действия могут принести большие результаты. Один такой дерзкий план, вероятно, по-
вернул ход событий в первые дни битвы за Италию. После кратковременных приготовлений 82-я дивизия была спешно, как пожарная команда, переброшена в Италию п остановила наступление немецких войск, которые угрожали разрезать береговой плацдарм союзников на две части и опрокинуть наши атакующие силы в море.
ГЛАВА 7
ОТ МОРЯ К НЕАПОЛЮ
Вскоре после того как неудачный план выброски десанта в районе Рима был отменен, 5-я армия Марка Кларка высадилась на побережье Италии в районе Салерно, двинулась в глубь страны и, преодолевая упорное сопротивление противника, к ночи в нескольких местах вышла на хребет, господствующий над береговым плацдармом.
Немцы перешли в яростную контратаку. Они нанесли удар по левому флангу 6-го корпуса и оттеснили его к р. Альбансдла. Через несколько дней стало казаться, что немецкие войска могут разрезать наш плацдарм и столкнуть нас в море.
Тогда я еше ничего не знал об этом. Ожидая следующей боевой задачи, 82-я дивизия, разбросанная по аэродромам Сицилии, отдыхала и приводила себя в порядок. Днем 12 сентября я вылетел с аэродрома в Ликате, чтобы совершить инспекционный полет над районами расположения 82-й дивизии. Минут через пятнадцать пилот объявил, что, как ему сообщили, на мое имя в Ликате получена срочная телеграмма. Но ему не сказали, кто прислал телеграмму и что в ней написано. Я не знал, на что решиться. Так как у меня были срочные дела, я колебался. Однако какое-то шестое чувство заставило меня вернуться. На аэродроме в Ликате я увидел усталого пилота самолета Р-38 с личным письмом от Марка Кларка.
Даже в официальных фразах чувствовалось глубокое беспокойство моего старого друга. Суть телеграммы заключалась в том, что если мы немедленно не поможем ему, высадка в Италии может оказаться новым Дюикер-
ком. Совершенно необходимо, писал он, произвести выброску крупных сил в районе его плацдарма этой же ночью.
Я немедленно сообщил об этом командованию транспортной авиации, а сам отправился на юг центральной части Сицилии, в район расположения 504-го полка Рубена Такера. Я быстро изложил Такеру и офицерам его штаба стоящую перед нами задачу. Через два часа люди в полном снаряжении уже стояли у своих самолетов и получали боевое задание. Вместе с телеграммой Кларка нам доставили план постановки световых сигналов в районе выброски. Находившемся там пехотным частям было дано указание наполнить канистры из-под масла песком, политым бензином, расставить их в виде большой буквы Т и, как только покажется первый самолет с парашютистами, поджечь бензин. Солдаты должны были прыгать на эти пылающие маяки. Кларк заверил нас, что вдоль коридора, по которому мы будем лететь, с земли не будет стрелять ни одна пушка.
Через восемь часов после того как пилот вручил мне посла Fine генерала Кларка (он никому пе должен был рассказывать о содержании этой телеграммы), самолеты 52-го транспортно-десантного авиационного крыла начали подниматься с аэродромов в Сицилии, неся на борту 504-й полк н роту «В» 307-го саперного воздушно-десантного батальона. Вскоре после полуночи первый самолет, ориентируясь по зареву вулкана Стромболи, приблизился к району выброски. Никаких светящихся маяков нс было. Однако при свете отчетливо выделялись местные предметы., по которым легко было опознать район. Из двери самолста выпрыгнула первая группа солдат. Когда их парашюты раскрылись, внизу загорелся большой знак Т. А в Ликатс Гейвин готовил свой 505-й полк для выброски в том же районе следующей ночью.