Как боевой солдат я неоднократно попадал под выстрелы из засад и бомбежки с самолетов, которые ошибочно принимал за свои,— этот опыт не скоро забывается. Я не могу, однако, припомнить, был ли я когда-нибудь
потрясен больше, чем в 1954 году, прочитав в ежегодном послании президента Эйзенхауэра народу, что «программа обороны на 1955 год... основывается на поной военной программе, единогласно рекомендованной (подчеркнуто мною.— А1 Риджуэй.) объединенным комитетом начальников штабов». Как один из членов этого комитета, упорнее других не соглашавшийся с военной программой на 1955 год в том ее виде, как она была обнародована, я потерял дар речи, увидев это заявление. Все дело в том, что бюджет на 1955 год, так же как и бюджеты на 1956 и 1957 годы,, был «спущен сверху». Численность личного состава, предусмотренная каждым из этих трех бюджетов, исходила не из военных потребностей. Она основывалась не на тех решениях, которые в изобилии поступали от объединенного комитета начальников штабов, а была втиснута в рамки между взятой с потолка численностью и лимитами бюджетных ассигнований. Полнейшая инверсия нормального порядка!
Вскоре я понял, что длительное, иногда в течение целого месяца, изучение какого-нибудь вопроса объединенным комитетом начальников штабов было лишь игрой в догадки.
Моим рекомендациям, частично явившимся плодом такого изучения, при принятии решения о численности армии было уделено лишь самое незначительное внимание. Казалось, численность личного состава армии — а в действительности вся система построения вооруженных сил при повой администрации — в общих чертах была определена уже задолго до этого. По моему мнению, которое подкрепляется и недавно появившимися в прессе сообщениями, это предварительное планирование было проведено вскоре после выборов 1952 года, •когда, возвращаясь из поездки в Корею, избранный па пост президента Эйзенхауэр встретился на борту «Елены» с некоторыми из своих основных помощников.
Позднее усилия министра обороны и председателя объединенного комитета начальников штабов были направлены на то, чтобы обеспечить согласие всех высших военных руководи гелей страны с этими заранее утвержденными планами. Гак, в журнале «Юнайтед Стейтс *«ныос энд Уорлд рипорт» от 3 июня 1955 года было помещено интересное сообщение под таким заголовком: «Новые
члены объединенного комитета начальников штабов — единодушное согласие среди высших военных руководителей». Объединенный комитет начальников штабов, говорилось п сообщении, будет составлен из таких спс-циалыпо отобранных военных руководителей, которые по возможности единодушно поддержали бы взгляды администрации на военную политику США теперь, когда президент Эйзенхауэр в середине своего срока пребывания на посту президента осуществил реорганизацию, заблаго--временно спланированную им еще два года назад,
В вашингтонской же газете «Санди Стар» от 3 декабря 1954 года была помещена следующая заметка, в которой делалась ссылка на совещание на борту «Елены» будущих членов правительства Эйзенхауэра с. адмиралом Рэдфордом: «Во время этих переговоров на Тихом океане в общих чертах была разработана структура дислоцированных на территории США вооруженных сил, способных наносить мощные удары, обладающих отличной маневренностью и готовых в любое время потушить как большие, так и малые пожары в любом месте, где бы коммунисты ни попытались зажечь их».
Против таких взглядов у меня кет возражений. Но какой из видов вооруженных сил более всего пригоден для того, чтобы «потушить как большие, так и малые пожары в любом месте, где бы коммунисты ни попытались зажечь их»?
Это обязанность пешего солдата, человека с винтовкой. Мощные межконтинентальные бомбардировщики не могут выполнить эту задачу, хотя бы они были вооружены атомными и водородными бомбами. Кто же будет заполнять вакуум хаоса и разрушения, создаваемый атомными бомбардировщиками, и гарантировать, что из пепла не возродится новый преступный заговор? Военно-морской флот не в состоянии выполнить эту задачу, ибо исход современных войн не решается на море или в его глубинах. Человек — земное существо, и живет он па земле, флот же не в состоянии захватывать и контролировать сушу. Несмотря на все новые ужасные орудия т убийства, созданные нашим поколением, солдат-псхоти-нец все еще остается основным орудием войнье. До сих пор войны ведутся за небольшие клочки обагренной кровью земли, и они оканчиваются только тогда, когда
сломлена воля противника к сопротивлению и вооруженные солдаты победоносно стоят на его земле.
Как нация в целом, мы очень любим успокоительные крылатые фразы. Мистер Джонсон заверил нас, что он лишь «обрезает жирок» с вооруженных сил, и народ верил этим заверениям, пока Корея не показала, как обескровлены наши войска. Мистер Вильсон, судя по заголовкам газет, предлагает нам «на каждый доллар более мощный удар». Под этим, насколько я догадываюсь, подразумевается сосредоточение наших усилий на создании водородных бомб и управляемых снарядов с атомным боевым зарядом. Я целиком одобряю наши усилия в этой области и на посту начальника штаба армии делал все, что зависело от меня, для дальнейшего совершенствования этих видов вооружения, имеющих особое значение для армии. Однако это "еще не доказательство весьма спорной истины. Л ведь именно в таком плане вели дискуссию некоторые мои гражданские начальники, пытаясь доказать, что, поскольку новые виды вооружения сильно увеличили огневую мощь наших частей и соединений, мы можем резко сократить их количество на поле боя.
Прежде всего, если не считать атомного оружия, доставляемого по воздуху, мы располагаем весьма ограниченным количеством этих новых видов вооружения. Теперь, когда я это пишу (январь 1956 года), у нас в Европе — и русским это хорошо известно — имеется только пять дивизионов атомных пушек, что в общей сложности составляет тридцать 280-лш орудий. Мы располагаем ограниченным количеством ракет «Онест Джон» с атомным боевым зарядом и семью дивизионами управляемых снарядов «Капрал», которые тоже недавно были направлены на заморские театры военных действий. Всему миру, вероятно, хорошо известно, что с теми запасами атомного оружия, которыми мы располагаем на всем 600-километровом фронте от Северного моря до Альп, можно создать весьма незначительную плотность поражения атомным оружием. Да и само по себе оно относится к уязвимым видам оружия. Замаскировать его очень трудно, и оно неизбежно явится объектом наиболее интенсивных разведывательных усилий противника. Противник будет стремиться проникнуть на любую глубину, чтобы обнаружить и уничтожить атомную артил-
лерию, а уничтожение лишь одной пушки образует такую брешь в наших позициях, которую можно заполнить только солдатами.
Приводился и следующий довод: наши резервы скоро достигнут якобы такой численности, что мы сможем позволить себе сократить количество солдат, находящихся на действительной службе. Дело, однако, в том, что у.нас просто нет резервов, готовых действовать с быстротой, какой от нас потребует следующая война. В прошлом у нас уходило от десяти до тринадцати месяцев на превращение резервных сил в боеготовные дивизии. Исходя из самых оптимистических подсчетов, в нашем распоряжении едва будет так много времени. Вооруженные силы, которые потребуются Соединенным Штатам на первых этапах следующей войны, скажем, в течение первых шести месяцев, должны быть в полной боспой , готовности ко дшо Д37. Мне кажутся совершенно неправдоподобными утверждения, что из солдат, прошедших одногодичный или двухгодичный курс обучения и проходящих после этого 48 двухчасовых занятий в год и 15 дней в летних лагерях, можно будет быстро создать эффективную боевую часть. Ни один разумный человек, сколько-нибудь знакомый с порядком подготовки воинской части к боевым действиям, никогда не поверит в такую возможность.