— Вам еще не удалось понять что-либо из того, что он говорит?
Симс покачал головой:
— Не удалось. Вот потому-то вы и находитесь тут. Кажется, он все время повторяет одно и то же, снова и снова, но слова совершенно непонятны.
— Не терпится мне приняться за него, — сказал Соумс с мягкой улыбкой.
Одной из главных черт характера филолога было то, что процесс преодоления трудностей доставлял ему удовлетворение сам по себе, тогда как решенная задача порождала лишь нервозность и настойчивое желание найти новую, еще более трудную проблему.
Симс, соглашаясь, кивнул, но его глаза, казалось, затянула плотная пленка, а рот сжался в тонкую линию.
— Вы поосторожнее с ним, Соумс. У меня предчувствие, что мы столкнулись с чем-то совершенно новым, таким, до понимания чего еще не доросли.
Соумс опять улыбнулся, на этот раз снисходительно:
— Ну-ну, мистер Симс. В конце-то концов обычный чужак… все, что нам надо сделать, — это определить, из какой он страны. Вы еще не слышали, как он говорит?
Соумс покачал головой.
— Тогда не торопитесь записывать его просто в иностранцы. Термин «чужак» может быть куда более емким, чем вы думаете, и не обязательно в том плане, как вам это представляется.
На лице у Соумса выразилось смущение. Он слегка пожал плечами, как будто не мог постичь значения слов Лайла Симса… и в общем, не так чтобы очень ими интересовался. Филолог снисходительно похлопал Симса по спине, что вызвало появление недовольной гримасы на лице советника, и тот еще крепче сжал зубами мундштук трубки.
Вниз они спустились вместе. Секретарша покинула их, чтобы перепечатать свои заметки, и Симс провел филолога в обитую войлоком комнату, еще раз предупредив его, что с заключенным следует быть очень осторожным.
— Не забывайте, — внушал Симс, — мы не знаем, откуда он, и достаточно одного резкого движения, чтобы вызвать жесткую реакцию. Наверху сидит охранник, а за дверью буду я еще с одним человеком, но все равно вам никогда не следует расслабляться.
Соумс удивился:
— Вы говорите так, будто он дикарь, а между тем обладание таким костюмом свидетельствует о высоком уровне развития. Вы, видно, еще что-то подозреваете, не так ли?
Симс развел руками:
— То, о чем я сейчас думаю, слишком невероятно, чтобы об этом стоило рассказывать. Просто будьте осторожны… А главное, постарайтесь понять, что он говорит и откуда к нам заявился.
Симс еще раньше решил, что пока лучше хранить тайну брандельмейера поближе к сердцу. Но он был почти уверен, что это оружие не произведено промышленностью какой-либо иностранной державы. Испытания, проведенные на опытном полигоне, заставили его разинуть рот и прикусить язык.
Он открыл дверь, и Соумс, чувствуя себя не слишком уверенно, вошел в камеру.
Симс краем глаза успел заметить выражение, скользнувшее по лицу чужака, когда к нему вошел посетитель. Оно было еще более тревожным, чем у Соумса.
Похоже было, что ждать придется долго.
Соумс был белее мела. Его лицо осунулось, самоуверенности, которой он щеголял с момента прибытия в Вашингтон, явно поубавилось. Филолог сел напротив Симса и дрогнувшим голосом попросил у него сигарету. Советник покопался в ящике письменного стола, отыскал там смятую пачку и небрежно подтолкнул ее к Соумсу. Филолог вытряс сигарету, сунул в рот, а затем, как будто за прошедшие секунды начисто забыл о желании курить, вынул ее и в продолжение всего дальнейшего разговора просто вертел в пальцах.
У него был тон человека до смерти чем-то пораженного:
— Да знаете ли вы, кого мы держим в этой камере?
Симс промолчал, уверенный, что ничто из того, что последует дальше, все равно его не удивит. Он и так ожидал информации совершенно фантастической.
— …Этот парень… знаете вы, откуда он… Этот солдат… клянусь Богом, Симс, он… он явился из… из… только не думайте, будто я спятил… ему просто удалось убедить меня… Он явился из будущего!
Симс плотно сжал губы. Несмотря на то что он был в какой-то степени подготовлен, удар оказался слишком силен. Симс знал: это правда. Это должно быть правдой, ибо только так можно было объяснить все имевшиеся у них факты.
— Что еще вы желаете мне сказать? — спросил он у филолога.
— В общем, сначала я попытался решить проблему установления взаимопонимания, задавая ему простейшие вопросы: ткнул себя в грудь и сказал «Соумс», а потом ткнул в него и вопросительно посмотрел ему в глаза, однако в ответ получил все ту же непонятную идиотскую фразу. На протяжении нескольких часов я пытался соотнести его произношение и фразеологию с диалектами и говорами каждого известного мне языка, но это ни к чему толковому не привело — уж очень невнятно он произносил слова. А потом внезапно я прозрел. Я попросил его написать свою бредятину на бумажке… разумеется, я ничего не понял, но запись дала мне нужный ключ… затем заставил многократно повторить ту же фразу. Вы можете себе представить, на каком языке он говорит?
Симс покачал головой. Лингвист произнес почти шепотом:
— Он говорит по-английски. Все очень просто. Это английский. Но английский исковерканный, где слова сливаются воедино и произносятся столь невнятно, что фразы превращаются в непонятный набор звуков. Вероятно, такова тенденция будущего развития языка. Нечто вроде экстраполяции уличного жаргона, доведенного до абсурда. Во всяком случае своего я добился — выудил-таки у него.
Симс наклонился вперед, безжалостно стиснув зубами мундштук погасшей трубки.
— Что?
Соумс прочел то, что еще раньше записал на бумажке:
— Меня зовут Карло Клобрегнни. Рядовой. Номер 6510229.
Симс удивленно пробормотал:
— Боже мой… имя, звание и…
Соумс закончил за него:
— …и личный номер. Да, именно это он и талдычил мне в течение трех часов. Затем я задал ему несколько совершенно безобидных вопросов, ну, откуда он и каковы его впечатления об увиденном здесь. — Филолог сделал рукой неопределенный жест. — К тому времени я уже понимал, с кем имею дело, хотя и не знал, откуда он появился. Но когда он начал рассказывать мне о войне — о войне, в которой он участвовал в ту самую секунду, когда вдруг очутился у нас, — я тут же понял, что он или из какого-то другого мира — что уж чересчур отдавало фантастикой — либо… либо… Господи… все это слишком невероятно!
Симс понимающе кивнул:
— Из какого же времени, вы думаете, он появился?
Соумс пожал плечами:
— Понятия не имею. Он говорит, что год, в котором он живет — по-видимому, бедняга еще не понял, что об этом годе сейчас нельзя говорить в настоящем времени, — К=79. Не имеет понятия, когда исчезла современная система отсчета. Насколько известно нашему солдату, литера «К» появилась очень давно, хотя ему приходилось слышать о событиях, случившихся во времена, которые они датируют символом «QV». Все это бессмыслица, но я готов биться об заклад, что у них с нашей эпохи прошло больше тысяч лет, нежели мы способны себе представить.
Симс нервно запустил в волосы всю пятерню. Проблема оказалась в действительности даже сложнее, чем он воображал.
— Послушайте, профессор Соумс, я хочу, чтобы вы остались с ним и обучили его современному английскому. Надеюсь, вам удастся извлечь из него дополнительную информацию и внушить, что мы отнюдь не собираемся причинять ему неприятности. Хотя, видит Бог, — добавил Специальный советник с дрожью в голосе, — он может причинить куда больше неудобств нам, чем мы ему. Какими же знаниями он должен обладать!
Соумс, соглашаясь, кивнул:
— Ваши планы не нарушатся, если я сосну пару часиков? Я ведь пробыл с ним почти полсуток кряду и уверен, что он нуждается в отдыхе не меньше моего.
Симс тоже кивнул, и филолог прямиком отправился в выделенную для него спальню. Но когда советник минут через двадцать глянул сквозь окошко в полу, то увидел, что солдат все еще бодрствует и ведет себя крайне нервно. Казалось, сон ему совершенно не нужен.