Довольный продавец, улыбаясь, заворачивал пачку книг, которые купил Фридрих.
— Молодой человек отправляется в длительное путешествие и решил набрать с собой книг? — спросил он понимающе.
— Я прочитаю это сегодня ночью. — ответил Фридрих.
Оказывается, все эти годы, живя в Бармене, он спал! Вместе со всем городом, со всем Вупперталем…
Лишь в эту ночь Фридрих понял, как много времени потерял зря. В мире шла большая борьба, и он мог бы давно участвовать в ней!
Ганноверский король дал своей стране конституцию, и все жители принесли ей присягу, стали гражданами. Потом он умер, королём стал его брат. Он отменил конституцию, а граждан снова приказал звать подданными.
Присяга, данная перед богом, законна, королевский указ, отменяющий эту присягу, противоречит справедливости и законности, объявили королевские профессора братья Гримм. Король принудил их уйти в отставку, изгнал из страны, но они продолжали бороться.
Слова «конституция», «справедливость», «законность» обсуждались в каждой книге, жгли сердца.
Теперь Фридриху казалось смешным, что лишь несколько дней назад он гордился первой своей серьёзной публикацией. Газета «Бременский собеседник», слегка переврав, напечатала его стихотворение «Бедуины». Напечатала, по желанию автора, без подписи. Пастор Тревиранус вечером в кругу семьи прочитал это стихотворение вслух и сказал:
— Не хуже Фрейлиграта кто-то начал писать.
Тогда Фридрих радовался, а теперь это стихотворение казалось ему пустым, потому что его захватили другие мысли.
Ровно в десять в доме пастора было уже темно и тихо. Все спали.
Лишь Фридрих в своей комнате принялся за роман Гуцкова.
Роман Гуцкова «Вали сомневающаяся» он стал читать с неохотой. Подумал, что просто полистает его перед сном. Было интересно, за что критики в штутгартской «Литературной газете» молотят Гуцкова, называя его восставшим: против христианства, брака, семьи, чувства стыда, против германской национальности и существующего строя.
На тридцатой странице Фридрих понял, что увлёкся.
Он читал не отрываясь.
Была середина ночи, но сон прошёл.
Героев книги волновали те самые мысли и чувства, которые преследовали и его, Фридриха. Это было удивительно — как будто незнакомый автор, живущий в другом городе, подслушал то, что сам Фридрих отгонял от себя прочь, и написал об этом для всех.
Право на личную свободу, право на сомнение во всём, что провозглашает государство, потому что только после сомнения приходит настоящая убеждённость — этого добивался автор романа. На другой день он взял книгу очерков Гуцкова, и они были написаны о том же — о личной свободе, об ответственности перед законом всех: и королей и подданных.
Он сидел в конторе и думал о Гуцкове. Если бы эти книги прочитать года два назад!
Сейчас Гуцкову всего двадцать девять лет, а он уже издаёт свой журнал «Немецкий телеграф». Вокруг него объединились писатели «Молодой Германии». И сегодня в Германии он — самый смелый человек.
Гуцков был сыном княжеского берейтора. Родители воспитывали его как верного солдата бога и короля. Но Гуцкова увлекали политика, литература. В девятнадцать лет он с отличием окончил Берлинский университет. Сам Гегель должен был вручить ему академическую награду на торжественном заседании. Но то был июль тридцатого года. Заседание началось, и тут знакомый студент шепнул Гуцкову, что сегодняшние газеты сообщили потрясающие новости: во Франции революция! Гуцков не стал ждать похвальной речи профессора Гегеля в свою честь, махнул рукой на золотую медаль и выбежал из университета. Он торопился прочитать французские газеты лично. Революционные песни звучали в его сердце.
В первых своих статьях, книгах он открыто призывал к демократической республике, называл себя учеником Гейне и Робеспьера.
Теперь Фридрих выписывал целые страницы из статей Гуцкова, и каждая фраза открывала ему новые мысли, новый мир — неузнанный, невероятный. Прошёл едва ли месяц после последнего письма Фрицу Греберу, а Фридрих уже сообщал:
«Я должен стать младогерманцем, или, скорее, я уже таков душой и телом. По ночам я не могу спать от всех этих идей века; когда я стою на почте и смотрю на прусский государственный герб, меня охватывает дух свободы; каждый раз, когда я заглядываю в какой-нибудь журнал, я слежу за успехами свободы; эти идеи прокрадываются в мои поэмы…» — писал Энгельс младшему из братьев Гребер.