— Дело не в недоверии, — спокойно ответил Ленин, — а просто правительство рабочих и крестьян желает знать, как действуют его военные власти, каким образом организуют оборону Питера.
И тут же засыпал градом вопросов:
— Как защищена железнодорожная линия Гатчина — Тосно? Какие силы там имеются, надежны ли они? Почему не вызвана кавалерия из-под Новгорода? Обеспечены ли солдаты и красногвардейцы необходимым вооружением? Как вы мыслите это сделать?
Подвойский отвечал:
— Оборона Питера налаживается… Но некоторые воинские части медлят с выступлением на фронт…
Лицо Ленина сделалось суровым. Не повышая вроде бы голоса, Владимир Ильич сказал, но так, что Подвойскому показалось, будто он кричит:
— Вы ответите перед ЦК, если полки не будут сейчас же выведены. Слышите, сейчас же!
Особенно Ленина беспокоило плохое снабжение красногвардейских отрядов. В этом, да и в ряде других случаев люди зачастую не находили решения там, где его, казалось бы, легче всего найти. Например, путиловцы производят пушки, но их не на чем вывезти — нет лошадей. А между тем мимо завода проходит железнодорожная ветка, орудия можно поставить на платформы и отправить на позиции. Это ведь так? — спрашивал Владимир Ильич.
Упреки эти, правда, не относились непосредственно к Подвойскому, однако от этого было не легче.
К середине дня 29 октября основные силы юнкеров были разгромлены. Обстановка на фронте тоже изменилась к лучшему: на позиции выступили шесть полков Петроградского гарнизона. Вместе с уже сражавшимися красногвардейцами и солдатами они смели войска Краснова.
В вооруженной помощи для установления и защиты Советской власти нуждались многие другие города и районы страны. Подвойский вызывал армейских коммунистов, тщательно их инструктировал, снабжал мандатами ВРК и направлял на места. Владимир Ильич по-прежнему приходил в его кабинет, садился за свой стол, где стоял телефон, и работал. Не все посетители сразу осваивались в его присутствии. Ленин включался в разговор, расспрашивал, чего они ждут от Советской власти. Его заинтересованность покоряла, человек быстро становился самим собой. Присутствие Владимира Ильича, его умение разговаривать с разными людьми было большой школой для Подвойского.
Николай Ильич телеграфировал в Тверь, Тулу, Ярославль, Иваново-Вознесенск — требовал немедленно выслать в Москву красногвардейские отряды; через некоторое время Ленин спросил:
— Вы считаете, достаточно этих отрядов? Насколько они боеспособны? Там они столкнутся с войсками, с обстрелянными солдатами.
— Помощь, конечно, не та, что нужна, — согласился Подвойский. — Но отправить полк из столичного гарнизона… пока трудно на это решиться. Не исключено новое наступление на Петроград, силы здесь нужны.
— В Москве должна утвердиться наша власть. И как можно скорее. Подумайте, что можно сделать.
— Хорошо, Владимир Ильич. Попробуем послать сводный отряд, это легче, чем послать целиком воинскую часть.
И уже на следующий день в Москву был направлен отряд моряков. Проводить его на вокзал приехали Ленин, Свердлов и Подвойский.
— Не забывайте, товарищи, — напутствовал отъезжавших Владимир Ильич, — Москва — сердце России. И это сердце должно быть советским.
Комитет по военным и морским делам оказался без аппарата. Ленин посоветовал на первое время использовать служащих военного министерства Временного правительства.
Вскоре состав Комитета Наркомвоена претерпел изменения. Крыленко был назначен Верховным Главнокомандующим, Антонова-Овсеенко поставили во главе войск, действовавших против контрреволюции на Юге, Дыбенко занимался флотом. Членами коллегии Наркомвоена стали Легран, Мехоношин, Склянский. Вместе с ними Подвойский налаживал работу военного аппарата. Он занимал кабинет, принадлежавший ранее военному министру. В многочисленных шкафах, стоявших вдоль стен, размещалась богатейшая библиотека по военным вопросам и военной истории. Несмотря на большую загруженность, Николай Ильич брал нужную книгу, читал, делал выписки. Порой в кабинете всю ночь горел свет, казалось, Подвойский вообще не спит. Но окружающие всегда видели его подтянутым, жизнерадостным.
В конце декабря пришла весть: солдаты на всех фронтах самовольно оставляли позиции, открывали фронт. Германское правительство не отвечало на предложение Советов о заключении мира. Возникла угроза существованию еще не окрепшей Советской власти. Наркомвоен срочно созвал совещание. Прибыл Ленин. Решено было направить на фронт отряды Красной гвардии из Петрограда и Москвы и начать формирование новых корпусов из рабочих. Для их обучения надлежало вызвать с фронта военных специалистов.
На совещании между Лениным и Подвойским произошел такой разговор:
— Владимир Ильич, надо бы от имени Совета Народных Комиссаров выпустить манифест о создании социалистической армии. Решение Совнаркома обяжет…
— Нет и нет, — категорически заявил Владимир Ильич. — Сначала пусть Петроградский и другие Советы определят свое отношение к вопросу о создании армии. Вопрос этот совершенно новый, тут одного приказа и энтузиазма мало. Пусть это будет требованием масс.
Подвойский понял, что Совнарком не против создания новой армии, но не может через голову местных Советов решить этот вопрос в приказном порядке. Армия будет народная, и создавать ее должен народ.
Николай Ильич встретился с членами Петроградского Совета. В беседе с ними сказал:
— Для защиты революции нужна армия, регулярная армия. Красногвардейские отряды должны стать основой ее. Надо призвать рабочих Петрограда показать пример в строительстве новой армии.
В конце декабря 1917 года состоялся пленум Петроградского Совета. Пленум обратился с призывом к рабочим вступать в ряды новой армии. Советы других городов, как и в Питере, живо откликнулись на этот призыв. Все понимали, что победившая революция нуждалась в вооруженной защите.
Для Подвойского и других работников Наркомвоена настала пора напряженнейшей работы. Демобилизация старой армии, вопросы строительства новой армии, вооруженная борьба с многочисленными врагами революции — эти и другие проблемы нужно было решать безотлагательно. В этом постоянную помощь военным работникам оказывали Ленин, Центральный Комитет партии.
Как-то Подвойский зашел в рабочую комнату Ленина в Смольном. Владимир Ильич беседовал с незнакомым Подвойскому высоким человеком лет тридцати. Увидев вошедшего, Ленин объяснил собеседнику:
— Товарищ Подвойский, наш военный специалист. А это товарищ Платтен, который вывез нас из Швейцарии.
Платтена заинтересовало, как строится социалистическая армия. Подвойский стал рассказывать. Потом, посмотрев на часы, сказал, обращаясь к Владимиру Ильичу:
— Сегодня мы провожаем на фронт первый батальон Красной Армии. Рабочие Выборгского района просили вас непременно приехать.
— Что же вы сразу об этом не сказали? Обязательно поедем. Товарищ Платтен, посмотрите на солдат новой революционной армии.
В кабинет вошла Мария Ильинична. Узнав о поездке, она собралась вместе с ними.
По дороге Подвойский рассказал о заседании Петроградского Совета, о его решении создавать новую армию. Владимир Ильич поинтересовался:
— А как встретили рабочие Петрограда решение своего Совета?
— Как и подобает питерским рабочим, Владимир Ильич: уже на следующий день они начали переформирование отрядов Красной гвардии в батальоны Красной Армии.
Михайловский манеж. Здесь собрались рабочие, уходящие на фронт, а также провожающие. Колыхающееся пламя факелов освещало огромное помещение, ряды броневиков. В здании было холодно, и, чтобы согреться, люди плясали, притопывали ногами. Не умолкали революционные песни.