— Так точно! — подтвердил Рон.
— С нами-то уставщину не разводи, зеленый. — вступил в диалог Дэниэл Гринт, рыжеволосый парень того же возраста что и Редклифф, с глуповатым выражением лица, зеленые глаза смотрели на мир без особых признаков чистого сияния интеллекта, но и дураком его назвать было нельзя. — Оставь всю лабуду офицерам и сержантам, я Дэн, а это Руп. А ты, значит, Рональд, который приблудный мальчуган хрен знает откуда?
— Да, это я. — подтвердил Рон. — Нужно торопиться, быстрее принесем дрова, быстрее начнем готовку.
— Что сегодня в меню? Надеюсь в этот раз будет десерт, а то ни в какие ворота, есть одни и те же эскалопы фуа-гра. — поинтересовался Руперт.
— Эм… — стушевался Рон.
— Да это шутка, Ронни! — рассмеялся Дэниэл. — Знаем мы, что на ужин то же дерьмо что и раньше. Ладно, пошли за дровишками.
Последнюю неделю, по мнению старожилов, стоит необычайная тишина на фронте. Никаких вылазок, никаких обстрелов, как будто германцы совсем потеряли интерес к войне. Как сказал сержант Кнокс, "фрицы задумали что-то подленькое".
Вся неделя была насыщенна действием, даже страх ушел на второй план. Хотя, при детальном рассмотрении, он взглянул ему в лицо, увидел, что ничего страшного в нём нет, тут люди так годами живут и ничего. Его пугала неизвестность, как это объяснил младший капрал, когда заметил, что Рон не спал первые два дня и решил с этим разобраться. На третий день он загрузил измученного бессонницей Рона кучей дел и работ, поэтому следующей ночью он просто потерял сознание при падении на лавку в блиндаже. Проснувшись утром, Рон понял, что бояться ему здесь нечего, вот прямо сейчас его никто убивать не собирается, только фрицы на той стороне ничьей земли, но им придется для этого пройти через эту землю, пулеметный и минометный огонь, а это та ещё задачка, если верить тому же Симмонсу. В прошлый раз, как раз когда Рон очнулся в этом мире впервые, фрицы поступили очень хитро, в течение двух недель дожидаясь английского "решительного шага", что есть массированная атака на их позиции, ослабив англичан пулеметным и минометным огнем, а затем пойдя во встречную атаку, которая стоила обеим сторонам порядка десятка тысяч жизней. Теперь, в течение как минимум месяца, не стоит ждать каких-либо серьезных телодвижений от командования.
Когда дрова утомительнейшим образом, почти гусиным шагом, были доставлены в кулинарный блиндаж, Рон приступил к приготовлению пищи. Много воображения и какой-то квалификации не требовалось, так как ингредиента всего четыре — вода, копченная свинина, сушеные овощи, 7/8 унции соли. Варить полтора часа, разлить по мискам, которые принесут с собой солдаты отделения. При получении порции также выдавать ложку джема на кусочек хлеба, в стакан налить чай, который заваривается в котле по соседству. Далее настала очередь консервов для офицеров. Там вообще никаких проблем, подогреть на печи, вывалить в раздаточный казанок, приготовить посуду, которую принес лично интендант роты и пригрозил Рону оторвать руки и ноги, если с ней что-то случится. Консервированные фрукты выложить в специальные блюдца, вытащить из импровизированного буфета сахарницу и расставить по столу тарелки с приборами. Следует отметить, что офицерские консервы, на взгляд Рона, пахли и выглядели гораздо лучше, чем обычные.
Симмонс в это время приглядывал за процессом приготовления, читая газету и куря самокрутки одну за другой.
— Сигнализируй об обеде. — не отрываясь от газеты, проронил задумчиво Симмонс, когда Рон подошел к нему, чтобы доложить о готовности. Он бросил взгляд на газету. Его очень удивила дата. Пятничный выпуск за 18 марта 1927 года… Но времени на размышления не было, об этом он подумает потом.
Рон подошел к висящей на балке снарядной гильзе и тихо постучал по ней поварёшкой. Звук у неё был тихий, но система была отлажена, услышавшие её передавали благую весть дальше по траншее. Постепенно начали стягиваться солдаты, один за другим получая свою порцию супа, чая и джема с хлебом.
Чуть после обеда солдат прибыли офицеры, в количестве пяти человек. Рон уже выучил наизусть звания и фамилии начальства, поэтому приблизительно опознал явившихся. Самым старшим был майор Брейвик, командующий Первым батальоном. Ниже по рангу шел капитан Брейвик, как не трудно догадаться, родственник майора Брейвика, командующий четвертой ротой. Как резонно заметил младший капрал Симмонс, Рон послужил лишь поводом для посещения любимого брата и распития с ним пары бутылок бренди вечером. Ещё было два неизвестных майора, возможно из смежных батальонов. Последний явившийся был лейтенантом, в солдатской шинели и фуражке с красным кантом. Под шинелью едва виднелась тёмно-синяя форма. Симмонс почему-то напрягся. Когда офицеры приблизились на достаточное расстояние, Рон с Симмонсом встали по стойке смирно, выполнив воинское приветствие.