— Да, утверждать. Он хотел воплотить свое дело. А раз человек настаивает, то это очень часто вызывает непонимание. Непонимание, вернее, нежелание понимать, потому что это связано с определенным риском. Это первое. Второе, я бы сказал, все ж таки больше относится к политической системе. Мы на всем протяжении нашего военного опыта так и не смогли выработать концепцию защиты нашего Отечества минимальными силами, мобилизуемыми тогда, когда видно, что назревает опасность и надо развернуть и использовать все свои силы. Но всегда не успевали сделать качественно и закрепить для будущего.
Я, например, противник того, чтобы в мирное время содержать большие контингенты специальных сил только потому, что они могут быть востребованы. Нет. Надо иметь базу, которая может развернуться в считанные часы, дни или месяцы для решения конкретной задачи. Эта база должна быть. Я хотел бы сослаться на исторический пример, когда французские высококвалифицированные слесари в годы Второй мировой войны становились летчиками. То есть если нация образована, то можно быстро подготовиться к решению серьезной задачи на высоком уровне. Если же содержать большие элитные силы, то это накладно для бюджета. Я так смело говорю на эту тему, потому что в свое время писал мотивированную записку, что только конкретное, так сказать глобальное, ухудшение обстановки, требует переключения материальных сил на создание подобного контингента. А так должно теплиться до определенного момента. Люди должны заниматься созидательным трудом. Если нация подготовлена и хорошо организована, то все будет идти самым лучшим образом. А у нас после Фрунзе произошла громадная чистка в рядах тех, кто дело знал. И тех, кто был подготовлен к началу войны, осталось человек тридцать, ну, может чуть больше. О начале партизанской борьбы первых месяцев Великой Отечественной войны лучше всего сказал Калинин: "Мужик переминался с ноги на ногу и думал, как начинать…". Так вот эту часть "переминался с ноги на ногу" в учебниках и монографиях выбрасывали, потому что это не совпадало с общей идеологией. На оккупированной территории он не мог переминаться, а якобы сразу вступил в борьбу. Нет, здесь Михаил Иванович исключительно точен.
Далее. Закончилась Великая Отечественная война. Многие видные партизаны в Белоруссии ушли на партийно-хозяйственную работу. Больше они к этому вопросу, кроме как на встречах в памятные даты, не возвращались и ничего не писали. Потом возникло ядерное оружие, которое сделало, якобы, ненужными способы партизанской борьбы. В нашей стране спецназ повсюду. Этим чрезмерно увлеклись. В одной из работ я писал, что какими бы они ни были кретинами, эти члены Политбюро, они понимали: создашь элиту (а все спецподразделения — это элита), а элита требует к себе внимания, специального довольствия. Вот он покатался на броне до 32-лет, куда его девать? Он уже ничего иного и не хочет, и не умеет. Поэтому, государство, которое смотрит вглубь и далеко, оно должно все эти вопросы, решать, создавая лишь небольшой профессиональный костяк, с тем чтобы можно было наращивать мускулы и силы тогда, когда этого требует историческая обстановка. Я стою на этой точке зрения. Создание всюду и везде спецназа — следует решительно пресекать. Это вредно для государства.
Неприемлемо, считаю, постоянное изменение взглядов, на проблему партизанской борьбы, отсутствие борьбы мнений и то, что основное наше развитие идет под влиянием американских уставов. Потому что у них одна концепция, одно представление, у нас — совершенно другое. Недаром Явлинский сказал, что американцы используют "бульдозерную тактику": то есть, если им кто-то не нравится, то его стереть и все! Сейчас что в Косово происходит? Трагедия. Ведь югославская армия тоже, хотя и усеченно, использует американский устав. Заходят в селение и начинают этих боевиков зачищать. Вреднее ничего не может быть. Если посмотреть наши материалы времен борьбы с антисоветским подпольем, то тот кто применял оружие в селе, нес уголовную, партийную и иную ответственность. В селе стрелять нельзя. Поэтому возникают многие вопросы по поводу вот этой "бульдозерной тактики". К сожалению, наши уставы тоже подвержены этому влиянию. Заимствовать можно, но позитивное, применительно к нашей специфике и нашему миропониманию.
— Что бы Вы хотели добавить еще об Илье Григорьевиче?
— Проведя более 30 лет рядом с ним, могу сказать, что таких одержимых людей мало. Мне всегда нравились люди, которые раз и навсегда выбрали свою стезю и всю жизнь с нее не сворачивают несмотря ни на что. Ведь он пять раз был под расстрелом, но никогда от своих идей не отступал. Как пришло к нему это вдохновение и понимание, вот и в 99 лет он живет своей идеей. Это первое. Второе. Он начитан. Однажды я присутствовал при таком разговоре. Один из очень уважаемых людей спросил его: "Как вы, Илья Григорьевич, убиваете время?" Есть такое выражение в быту, — "как убиваете время". Он ответил: "Я этого не понимаю. У меня не хватает времени".