«Ну вот и ладно», — решил Сергей и пошел прочь от надоевшего ему за час газетного киоска.
Кто-то догнал Сергея и легонько притронулся к его руке.
— Простите, Сережа, но...
Он обернулся и увидел Лидину подругу и сокурсницу Таню. Когда Лида знакомила его на вечере с Таней, он подумал: «Бедная девушка. До чего ж ты некрасива и невзрачна. Особенно рядом с Лидой».
— Вы от Лиды? — спросил Сергей.
Девушка почему-то смутилась, отвела глаза:
— Вы простите ее, Сережа, она не сможет прийти.
— Лида больна?
— Да... то есть нет... она очень хотела вас видеть, но...
— Ну, видимо, не очень хотела, — спокойно заметил Сергей.
— Нет, что вы, что вы, — заволновалась Таня. — Вы же не знаете... Она мне все время о вас говорила. Вы ей очень понравились, очень. Она мне уши прожужжала. «Сережа, Сережа, Сережа». Она у нас удивительно непосредственная, чистая. Только ужасно слабохарактерная. А Джульетта, сестра Лидочки, наоборот, такая властная. Как узнала, начала кричать на Лидочку: «Не смей с ним встречаться. С солдатами только домработницы гуляют».
Должно быть, на лице Сергея отразилось все, что он подумал в этот момент о слабохарактерной Лидочке и ее властной сестрице.
Таня всплеснула руками.
— Ну зачем я вам это сказала! Лида велела мне — придумай что хочешь, только правды не говори. А я вас очень уважаю. Вас лично. И нашу армию вообще уважаю. Я не могла вам соврать. Но, ради бога, не огорчайтесь так.
— С чего вы взяли, что я огорчаюсь? — сказал Сергей. — Плевать я хотел на этих ваших мещанок и дур. Так и скажите им от моего имени: дуры вы несчастные, дуры...
— Да, да, дуры, — согласилась Таня, — ужасные дуры. Я им так и скажу. Только умоляю вас, не презирайте меня.
— Да при чем тут вы!
Кажется, Сергей даже не попрощался тогда с Таней. Напрасно обидел девушку. Она, конечно, совсем ни при чем. Но он был так зол, так велика была обида, что и сейчас, спустя два месяца, думал об этом стиснув зубы. «Откуда только берутся такие мерзкие мещане? Казалось, извели их вконец. Так нет, живут еще. Недаром говорят про таких людей: «Их не сеят и не жнут, они сами растут».
Первое время Сергей больше всего боялся встретиться с Лидой. «А то я такое ей. наговорю». Потому и не ходил больше во Дворец культуры. А сейчас вдруг пожалел об этом. «Напрасно не ходил. Сколько там хороших, славных девушек! Не сошелся же свет клином на одной этой смазливой дурехе».
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Заскрипели тормоза тяжелой машины.
— Садись, солдат, подвезу.
Шофер, однолетка Сергея, парень со множеством полинявших за лето веснушек на широком добродушном лице, видимо, хочет быть во всем любезным, гостеприимным хозяином. Он протягивает Сергею пачку «Беломора».
— Закуривай, солдат.
— Спасибо, не употребляю.
— Отроду так или бросил?
— Бросил, — ответил Сергей.
— Из принципа?
— Да как тебе сказать... штангой я стал заниматься. А тренер строгий, потребовал: «Либо штанга, либо табак. Одно из двух». Ну, я и выбрал.
— Трудно было? — поинтересовался шофер.
— Не легко, конечно.
— Значит, как в песенке поется: «Он не пьющий, не курящий, лишь на девушек смотрящий». А я, брат, пожалуй, без курева уже не смогу. Нам, шоферам, без него трудно. Ночью едешь, глаза слипаются, до смерти спать хочется. А закуришь — как рукой сон сняло. Вот насчет водки я тоже, как спортсмены, ни капли не принимаю. Ненавижу эту отраву. Отец мой покойный зашибал сверх меры. Считаю, что через нее он и помер преждевременно. Да разве он один? Многие через водку гибнут. Особенно наш брат шофер. Я так скажу: слабо у нас с этим борются. Вот говорят, будто закон издадут против пьянки. Я тоже за это. Пусть будет закон, самый строгий. Только одного не пойму: пишут в газетах, что пьяниц и хулиганов мы с собой в коммунизм не возьмем. Это верно, зачем они нам в коммунизме. Но скажи на милость, куда их девать, раз они существуют?
Сергей рассмеялся:
— В космос их отправим, браток, на Луну или на Марс. Космическим холодом их проберет, вот и протрезвеют навсегда.
— Шутишь, — покачал головой шофер. — А это ведь, ты не обижайся, даже не умно. Зачем, скажи, небеса засорять земным мусором.
— Что ж, — сказал Сергей, — девать их действительно некуда. Будем перевоспитывать.