— Товарищ лейтенант, по радио передали отбой учения. А вас вызывает командир дивизии.
— К аппарату?
— Да.
В наушниках треск, чьи-то голоса, отдаленная приглушенная музыка и чья-то бойкая, с хрипотцой скороговорка. Человек быстро диктует цифры. Но Геннадию нет до всего этого дела. Сейчас он услышит голос генерала. Услышит самые важные для себя слова. Можно заранее угадать, что скажет генерал. «Лейтенант Громов, — скажет генерал, — благодарю вас за отличную службу. Я был уверен, что вы талантливый, инициативный командир».
Нет, этого генерал, пожалуй, не скажет. Откуда у него могла взяться эта уверенность? Просто он скажет по-отечески ласково: «Молодец. Хвалю». Или что-нибудь вроде этого.
Может так случиться, что эти несколько слов решат судьбу или, как раньше говорили, карьеру офицера Громова. Может быть. Они обладают большой силой — генеральские слова. «Но ничего этого мне не нужно. Я только хочу признания. Признания — и ничего больше».
Как будто немногого хочет лейтенант. А вот пожалели для него, и малости этой не дали...
— Товарищ лейтенант, передайте личному составу взвода мою сердечную благодарность, — сказал генерал. — У вас замечательные люди. Золотой народ!
«Неужели все? Неужели не вспомнит меня? Неужели? Нет, не вспомнил».
— Как поняли? — заученно спросил генеральский радист. — Перехожу на прием.
И все! Справедливо? Нет. Геннадий никогда с этим не согласится. «Вы как хотите, товарищ генерал, а я себе цену знаю. И что это, в сущности, значит — золотой народ? Они золотые, они народ, а я кто?»
Возвращались с учения молча, без песен, как возвращаются с поля в страдную пору крестьяне или после смены шахтеры.
Солдаты шли вольным шагом, походка у них была тяжелая, усталая. Но равнение в шеренгах они все же держали, сказывалась привычка.
— Далеко еще? — спросил у Сережи Катанчик и откровенно признался: — Боюсь, не дойду.
— Потерпи малость, уже близко, — сказал Сергей. — Сейчас за поворотом будет деревушка. А сразу за ней, в ущелье, нас поджидают машины. Сядем и поедем.
Когда подразделение вошло в деревню, Сергей еще издали увидел маленького Ватутина. Как и вчера, мальчонка стоял на низеньком заборе из серого камня у ворот своего дома, поджидая солдат.
Сергей рассмеялся и рассказал товарищам о тезке знаменитого генерала. Солдаты заулыбались, и старшина Петров, который вел роту, узнав об этом, тоже добродушно улыбнулся. Но когда до мальчугана осталось всего несколько шагов, лицо старшины посерьезнело и он вдруг подал совершенно неожиданную для всех команду:
— Рота, смирно! Равнение направо!
У солдат дрогнули сердца, у многих по коже пробежал холодок — так бывает с нами только в очень торжественные минуты нашей жизни. Старшина вскинул руку к козырьку, и маленький Ватутин, удивленно моргнув длинными ресницами и шмыгнув носом, поднял пухлую ручонку к изломанному козырьку своей фуражки.
Мальчуган все еще играл, но с ним сейчас не играли. Рота, чеканя шаг, отдавала воинскую почесть никому еще не известному деревенскому мальчугану с прославленным на весь мир именем.
Это было не по уставу. Будь это памятник из бронзы, из мрамора или гранита — тогда можно.
А это был маленький мальчик, в коротких штанишках и, извините, с мокрым носом.
Бывают, вероятно, живые памятники, но в воинских уставах о них ничего не сказано. Значит, нельзя. И все же солдаты поняли, что в этом нет ничего плохого. Наоборот, каждый почувствовал что-то очень высокое, чистое и трогательное в этом неуставном поступке старшины Петрова.
Не по велению устава, а по велению сердца поступил на этот раз старшина, самый строгий блюститель уставов. Но разве веление доброго сердца может быть противозаконным? Нет, конечно.
Печатая шаг, идет рота. Торжественный марш. Торжественное мгновение. И мысли торжественные. Но вместе с ними, рядышком с ними приходят к старшине мысли очень простые, какие-то совершенно обыденные, домашние, что ли, семейные мысли — старшина думает о внуке, которого он еще и не видел. Ему только полтора года от роду — казахстанцу Ванюше Петрову, но деду своему он представляется сейчас таким же, как пятилетний Ватутин из этого горного селения. «А разве есть разница? Ванюшка, как пишут его родители, уже говорит и бегает. Значит, он почти как этот парнишка. Словом, разница не велика. Во всяком случае, скоро, очень скоро и казахстанец Ванюшка Петров станет таким же крепышом. Они удивительно быстро растут — наши дети и внуки. Не успеешь оглянуться, а они уже вымахали в здоровенных хлопцев, в женихов, в призывников, в солдат...