– Если ты полагаешь, что мы снова готовы воевать, то тебе как раз следует вступить в бундесвер, чтобы вместе с другими этому воспрепятствовать. Только находясь там, можно повлиять на ход дел.
– Нет, нет! Это, может быть, верно в каких-либо иных условиях, но только не в армии.
– Ладно, я ведь тоже против военного использования атомной энергии. Но разреши мне вопрос. Ты сейчас упомянул Аденауэра. Будешь ты на следующих выборах голосовать против него?
– Я голосую за ХДС, потому что, по моему мнению, у нее наилучшая экономическая программа. Это имеет решающее значение для меня как коммерсанта.
– В таком случае ты голосуешь и за атомное вооружение. Разве это последовательно?
– Нет, я голосую за Аденауэра, но протестую против его атомной политики. Это я и называю демократией.
– Бывал ли ты уже по ту сторону?
– Разумеется. Почему бы нет? Я был в Лейпциге. С этими людьми можно делать хорошие дела. Да и нет надобности в переводчике: пока что они говорят по-немецки. Но в качестве офицера бундесвера тебе не следует там появляться, ведь вы даже запретили солдатам участвовать в спортивных состязаниях па той стороне, как будто случится мировая катастрофа, если скромный солдатик сыграет там в футбол.
Когда мы расстались, у меня было смутно на душе. В разговоре я защищал свою точку зрения и тем самым бундесвер, а его я пытался запутать в противоречиях. Это мне, безусловно, удалось, но вытекает ли из этого автоматически, что я прав? Чем больше я над этим размышлял, тем яснее мне становилось, что, вскрыв непоследовательность в его взглядах, я отнюдь не рассеял сомнения в правоте и последовательности моих собственных убеждений. Впервые я не отбрасывал мысль о том, что возможна аналогия между делами гитлеровского вермахта и задачами бундесвера.
На другой день на первой же лекции я невольно вспомнил о беседе в Зигбурге. Майор Буль осветил настроения внутри отдельных солдатских союзов: существуют группировки, к ним следует причислить прежде всего Союз германских солдат, которые относятся к бундесверу вполне положительно. Они сами стремятся установить с нами связь. Но известно также, что в некоторых дивизионных землячествах преобладает позиция «обойдется без меня», и такая точка зрения все еще не преодолена. Другие, наоборот, придерживаются таких крайних взглядов, что нам из политической осторожности следует по отношению к ним проявлять сдержанность. Мы подумываем о создании общей организации, которая объединила бы все союзы и землячества, потому что тогда дело скорее пойдет на лад, легче будет взять под контроль союзы и ими руководить. Неприятно, что замечается растущая активность так называемых содружеств бывших офицеров в ГДР, и они из Восточного Берлина налаживают связь со своими бывшими товарищами, находящимися в Федеративной республике. До сих пор эти лица посылали свои бюллетени только сослуживцам, бывшим офицерам, состоящим и не состоящим в бундесвере. Но влияние этой пропаганды уже дает себя знать. Во всяком случае, эти статьи обсуждаются.
Нас ознакомили с некоторыми бюллетенями и одной брошюрой, пустив их по рукам во время доклада. Мне снова встретились имена фон Кюгельгена и Штейдле, но кроме того, в бюллетенях упоминались фамилии бывших генералов и офицеров, о которых я ранее не слышал.
После короткой паузы докладчик продолжал:
– Во время войны эти офицеры с помощью листовок и используя громкоговорители натравливали солдат на руководителей государства. Вы сами на фронте частично были тому свидетелями. Теперь они возобновили свою работу, действуя из Берлина. Нужно против этого выступать самым энергичным образом. Вы должны незамедлительно докладывать о всякой попытке этих людей установить связь с вами или с кем-либо другим. Если кто-нибудь получит оттуда письмо, он должен его тотчас же сдать начальству. У нас нет ничего общего с этими субъектами.
Ему было поручено все это нам сказать, но, безусловно, это соответствовало его убеждениям. Однако я никак не мог усвоить ту мысль, что между бывшими офицерами здесь и там вообще нет ничего общего. Еще занятый этими мыслями, я услышал заключительные слова докладчика:
– Если кто-либо из господ, состоящих в этих «содружествах», посмеет к нам сунуть нос, он будет водворен туда, где ему и место. Напомню вам о бывшем полковнике Петерсхагене.