С прибытием Кэролайн и Фрэнсиса Хикса, Аннетты и Арчи Мани, а также Фрэнсис и Джорджа Гренвилля Харкорта (они были теперь помолвлены и походили на влюбленных голубков) все семейство было в сборе. Но список приглашенных на этом не кончался. Мистер Харкорт привез с собой графа Селборна — молодого, красивого и вселившего радость в материнское сердце. Кроме того, из окрестных имений прибыло шестеро сыновей землевладельцев и два неженатых церковника. Вдобавок приехал друг Фрэнсиса, его коллега-хирург, и, само собой, майор Джон Уордлоу.
Энн хотела сосредоточить празднование в Центральном Зале. Поэтому Западную Галерею Музыкантов открыли, украсили пальмами и разместили в ней шестерых скрипачей, наяривавших вальсы Штрауса с такой силой, словно вознаграждение за их труды зависело от громкости звука. Пальмы в кадках и плющ украшали также Большой Зал и обшитую деревянными панелями столовую, где был накрыт стол на пятьдесят персон, сверкавший хрусталем и серебром. Чтобы никто не сомневался, что замок уже стал по-настоящему обжитым местом, повсюду расставили цветы в вазах и в беспорядке разбросали маленькие золоченые стульчики для тех, кому вздумается присесть отдохнуть подальше от шумного сборища. Верхом великолепия была массивная люстра, свисавшая с круглого потолка Большого Зала и отражавшая в подвесках из дутого стекла две сотни свечей.
— Ну, что скажешь, дорогой? — обратилась Энн к Элджи, глядя на Западную Лестницу, покрытую бархатом цвета красного бургундского вина. Ничего подобного ей не доводилось видеть за все свои пятьдесят восемь лет.
— Потрясающе, дорогая. Ты превзошла себя. Таким праздником не погнушалась бы и принцесса.
— Будем надеяться, что им не погнушаются женихи, этого вполне достаточно.
Элджи проворчал что-то неразборчивое и погладил ее по руке.
Джекдо, услышав удар гонга, возвестившего о начале обеда, двинулся вверх по лестнице и оказался в толпе гостей, попарно направлявшихся в столовую. Он предложил леди Лауре Уолдгрейв опереться на его руку, и та, кивнув, согласилась. Во главе процессии (сразу за своим дядей и невесткой Фрэнсис) шла торжествующая, весьма довольная собой Ида Энн в сопровождении юного лорда Селборна. Джекдо покачал головой и усмехнулся. Он понимал, что под маской дня рождения скрывается брачная лихорадка.
Он скосил глаза на леди Лауру, заметил в ней отдаленное сходство с Горацией (они были двоюродными сестрами) и почувствовал, как учащенно забилось его сердце. Словно прочитав его мысли, девушка сказала:
— Вы — друг мужа моей кузины?
— Вы имеете в виду капитана Уэбб Уэстона?
— Да. Вы ничего не слышали о нем? Я часто думаю, как дела у Горации. Я ни за что не согласилась бы поменяться с ней местами.
Подумав, что эта реплика может прозвучать как оскорбление для Джона Джозефа, леди Лаура поспешно добавила:
— Нет, я ничего не имею против ее мужа. Просто в каждой газете пишут о том, как ужасно обстоят дела в Австрийской империи. «Таймс» предсказывает, что через год там начнется революция. Горации не позавидуешь.
— Думаю, она очень любит мужа и хочет быть рядом с ним, — медленно ответил Джекдо.
— Должно быть, да. И все же, мне кажется, что она чересчур смелая. Впрочем, она всегда была очень странной.
— Странной?
— Необычной. Однажды она сказала мне, что хотела бы выйти замуж за солдата и воевать вместе с ним. Мне всегда казалось, что у нее мальчишеские ухватки.
— Ну, вот, она и вышла замуж за солдата. Остается надеяться, что воевать им не придется.
— Придется, — возразила леди Лаура. — Этот сумасшедший император не сможет удержать власть в такой огромной империи, попомните мои слова.
Джекдо с удовольствием продолжил бы беседу с ней, но, подойдя к столу, обнаружил, что его карточка находится между карточкой Иды Энн слева и миссис Клайд, богатой фермерской вдовы, — справа. Поскольку Ида Энн была целиком поглощена графом и не обращала на Джекдо внимания, ему пришлось заниматься вдовой, которая оказалась настолько же тупой, насколько леди Лаура — сообразительной. Вдова была низкорослой, белокурой и считала себя весьма привлекательной для мужчин. Когда-то ей сделали комплимент, что она очень остроумна, и она изо всех сил старалась соответствовать этому определению. Она сопровождала каждую фразу веселым и бессмысленным смехом и постоянно хлопала глазами. Джекдо все это безмерно раздражало, но вдове казалось остроумным отпускать шпильки в адрес всех присутствующих женщин.
— Посмотрите на вдовствующую графиню! Какое у нее прелестное платье! Хи-хи-хи! Впрочем, я сама бы такое не надела… чересчур толстит. Конечно, в моем возрасте об этом не стоит беспокоиться.