Миссис Уэбб Уэстон провела Джекдо в гостиную, где на буфетном столике стоял наполненный до половины графин хереса и четыре стакана.
— Джон Джозеф, — миссис Уэбб Уэстон нервно засмеялась, — пойди позови Мэри, пусть она выйдет и поздоровается со своим старым другом. И скажи Эйми, чтобы она принесла еще стаканы. Садись, Джекдо, вот так. Как ты думаешь, дорогой, — обратилась она к мужу, — может быть, стоит сходить в погреб и принести еще бутылочку? Ведь мы так давно не видели нашего дорогого Джекдо.
— Да, превосходно. Масса прелестей. А, Джекдо?
Мистер Уэбб Уэстон хлопнул себя по бедру и исчез, давясь от смеха. Пока он ходил за вином, в комнату вбежала бедняжка Мэри. Увидев Джекдо, сидящего в кресле, она застыла на месте и начала розоветь.
Она решила, что молодой человек невероятно красив, ей сразу понравились его глаза, сверкавшие так живо, когда он улыбался. Не меньше ей понравились и его темные волнистые волосы, и завитки над ушами, и вся его изящная фигура. Мэри была впечатлительная, и, кроме того, ей очень редко приходилось общаться с молодыми людьми, потому что родители не могли вывозить ее в свет. Девушка сразу же слегка влюбилась.
Джекдо поднялся, вежливо поклонился и поцеловал ей руку, отчего Мэри порозовела еще больше. Она, конечно, не была красавицей, но превратилась в миловидное пухленькое создание. У нее была высокая, полная и привлекательная грудь, чего Джекдо не мог не отметить.
— Как у тебя дела, Джекдо? — спросила она.
— Очень хорошо, Мэри. Как приятно встретиться с тобой снова после долгой разлуки.
Мэри снова залилась румянцем:
— Боюсь, что у нас вам будет скучно. Нам так редко выпадает возможность пообщаться с людьми.
— Какая чепуха.
Тут вернулся мистер Уэбб Уэстон. Он держал обеими руками запыленную бутылку дешевого хереса.
— Люблю друзей. Особенно родственников. Дальних кузенов. А? — Он многозначительно подмигнул своей жене и снова захохотал. — Надо подстрелить фазанов! И съесть их сегодня вечером. Потрясающее событие.
— Не забывайте, что сегодня в шесть часов мне нужно быть у миссис Тревельян, — вставил Джон Джозеф. — А Джекдо я собираюсь увести с собой. Он хотел посмотреть на Саттон.
— Там чисто. Новая метла. — Мистер Уэбб Уэстон засмеялся собственной шутке чересчур радостно. — Чудесная женщина. Чертовски привлекательна.
Тут дверь снова распахнулась: Матильда и Кэролайн вбежали с криками:
— Джекдо здесь? О! Как ты вырос!
Прошло время, и сестры стали еще меньше, чем в детстве, походить друг на друга. Матильда стала еще круглее и смуглее, она носила одежду каких-то серых тонов, что не добавляло ей привлекательности. Кэролайн же еще больше стала похожа на пшеничную булочку, на голове у нее была масса светлых кудряшек, собранных в «узел Аполлона», что хорошо гармонировало с ее темными бровями и голубыми глазами. Не возникало сомнения, что из трех сестер красавицей можно было назвать именно ее.
Все они, улыбаясь, сели рядышком и принялись потягивать приторную жидкость. Наконец, Джекдо спросил:
— А где же мисс Хасс?
Несколько секунд все молчали, а затем раздался взрыв смеха.
— Ты, наверное, хочешь сказать «леди Ганн»? — произнес Джон Джозеф.
— Леди Ганн?
— Она вышла замуж за сэра Роули Ганна — холостяка со странной репутацией. В один прекрасный день лошадь выбросила его из седла прямо перед нашими дверьми.
Джекдо удивленно посмотрел на него, но Джон Джозеф, не обращая на это внимания, продолжал рассказ:
— Это совершенно невероятная вещь. Такой ужасный старик, ему, наверное, скоро стукнет пятьдесят, и за ним тянется репутация грязного соблазнителя… прошу прощения, мама, я совсем забыл, что здесь девочки… И вот он, хромая, вваливается сюда. А через двадцать четыре часа он делает предложение мисс Хасс. Его словно околдовали. Этот старый развратник… прости, мама… буквально сгорал от страсти. Я в жизни не видел ничего подобного.
— Это колдовство. Натуральное колдовство, — произнес мистер Уэбб Уэстон. — Необыкновенно. В самом деле, необъяснимо.
— О, Небо! Я просто не могу себе представить мисс Хасс в роли леди Ганн.
— Из грязи в князи одним колдовским прыжком, — произнес Джон Джозеф, и все рассмеялись.
Позднее, когда молодые люди уже направлялись к замку, чтобы нанести визит миссис Тревельян, Джон Джозеф сказал: