Алессандро вскочил.
— Водитель! — закричал он. — Там человек, который хочет сесть в автобус!
— Где? — прокричал в ответ водитель.
— Сзади.
Водитель повернул голову. Никого не увидел.
— Вам показалось. — Они отъехали уже достаточно далеко от перекрестка проселочной дороги с шоссе. — А кроме того, — продолжил водитель, — я никого не подсаживаю между остановками.
Алессандро сел. Посмотрел назад, тоже никого не увидел. Он считал несправедливым, что водитель открывал двери только на остановках, особенно если речь шла о последнем рейсе. Алессандро начал сочинять возмущенное письмо руководству транспортной компании. Оно получилось коротким, и он принялся шлифовать каждую фразу. За это время автобус проехал километр или два, но водителю пришлось сбросить скорость и тащиться за огромным грузовиком, который перевозил какой-то непонятный агрегат, возможно, что-то электрическое, размером с дом.
— Эй, посмотрите, — обратился строитель к Алессандро.
Тот повернулся, чтобы посмотреть, на что указывает рабочий. Человек с проселочной дороги преследовал их, пробежав два или три километра, но скорее не догонял, а отставал все больше. Он уже не просил водителя остановиться, не размахивал руками, словно решил экономить силы, чтобы добраться до нужного ему места самостоятельно, раз на автобус надежды нет никакой.
— Я скажу водителю, — Алессандро поднялся и направился в переднюю часть салона. — Синьор, — в голосе появились умоляющие нотки, — посмотрите назад. За нами кто-то бежит.
Водитель посмотрел в зеркало. Увидел бегуна.
— Слишком поздно. Следующая остановка через пятнадцать километров. Ему столько не пробежать.
— А почему бы не взять его? — спросил Алессандро, возвысив голос.
— Я уже говорил. Мы не подсаживаем пассажиров между остановками. Пожалуйста, сядьте.
— Нет, — возразил Алессандро. — Я хочу выйти.
— У вас билет до Монте-Прато.
— Я хочу выйти сейчас.
— Я не могу вас выпустить.
— Почему?
— Здесь? Здесь ничего нет! Мы не разрешаем людям выходить здесь.
— Это мои поля. Все эти поля — мои. Я хочу проверить состояние пшеницы.
Автобус, сбрасывая скорость, подкатил к обочине, дверь открылась.
— Хорошо. — Водитель смотрел в зеркало заднего вида. — Проверяйте вашу пшеницу.
— Одну минутку, — ответил Алессандро. — Только возьму «дипломат». — И очень медленно двинулся к своему месту.
Водитель начал злиться.
— Одну секунду, только одну секунду. — Добравшись до места, Алессандро сказал: — Я кое-что уронил.
Водитель закрыл дверь и тронулся с места, но упорный преследователь заметно сократил расстояние. Алессандро посмотрел в заднее стекло и увидел, что за автобусом бежит юноша лет восемнадцати-девятнадцати. В тяжелых кожаных рабочих ботинках, казалось, будто он вот-вот умрет от перенапряжения. Мокрые от пота волосы прилипли ко лбу. Дышал он широко раскрытым ртом. Лицо цветом напоминало созревший сладкий перец.
— Он уже здесь! — крикнул Алессандро.
Водитель смотрел прямо перед собой, но юноша предпринял последнее усилие, поравнялся с дверью, вскочил на подножку и вцепился в ручки. Он тяжело дышал, наклонив голову, по лицу катился пот.
Алессандро, с «дипломатом» под мышкой, постукивая тростью, прошел в переднюю часть автобуса и ударил тростью в потолок.
— Синьор, — заговорил он на удивление сильным и властным голосом, — как я понимаю, у вас пассажир. — В этот самый момент юноша, более всего напоминающий дикого сицилийца, принялся колотить рукой по стеклу. Умением добиваться своего он напомнил Алессандро собственное упорство, свойственное ему в другие времена, и он ощутил любовь и гордость, словно этот юноша приходился ему сыном.
Водитель резко нажал на тормоз. Алессандро бросило на лобовое стекло, но он смягчил удар руками и «дипломатом» и удержался на ногах. Юношу ударило о дверь автобуса, но с подножки не сбросило.
Когда дверь открылась, оба, Алессандро и юноша, решили, что победа за ними, но тут водитель поднялся, и они увидели, что он — великан. Алессандро вскинул голову, чтобы взглянуть на него.
— Я и представить себе не мог… — начал он. Потом посмотрел на кресло водителя и только тут заметил, что оно утоплено относительно пола.
Водитель направился к раскрытой двери, и юноша попятился.
— Если ты еще прикоснешься к моему!.. — от ярости у водителя перехватило дыхание.