— А что с твоим побегом было? — не удержалась Настя.
— С каким побегом?
— Ну ты сказал, что из дома уходил.
— А, ты про это. Да нет, не из дома. Просто надоело всё. Пацаны на улице в футбол играют, с девчонками гуляют, а я как проклятый, со школы к плите, от плиты к столу, уроки делать, потом за матерью, помочь ей котомки до дому донести и приглядеть, чтобы не ограбили и продукты не отняли. Вот так и крутился. А в какой-то момент меня словно переклинило. Чуть школу не бросил. Подумалось вдруг: а что у меня впереди?
— И что?
— А вот сама подумай. В институт? Только за бабки, которых нет? В путягу? А кому все эти специалисты липовые нужны? Работы-то всё равно нет. Если помнишь, в те времена вообще ничего не работало, кроме магазинов, бутиков и тому подобных супермаркетов.
— Поэтому ты решил в армию идти?
— Ну меня-то особо никто и не спрашивал. Школу закончил, и забрили. Это уже потом, когда осмотрелся, прижился, понял, что к чему, решение и пришло. Для таких, как я, это выход. Не самый лучший, конечно, но в моей части жить можно было. Тихо, спокойно. Знай себе ходи через день на ремень, склады сторожить. От горячих точек бог миловал, и ладно. Обмундирование, паёк, деньги платят. Не большие, конечно, и не всегда регулярно, но жили. А теперь вот очередная напасть.
— Так ты из дома-то ушёл или нет? — не выдержала Настя его лирических отступлений.
— Нет. Загулял просто. По три-четыре дня домой не приходил. А однажды явился под утро, смотрю, а в нашем окне свет горит. Думал, отец опять выключить забыл, а оказалось, мать не спит, меня ждёт. Я ввалился, полупьяный, злой, а она вышла, посмотрел на меня молча и тихо так заплакала. Без крика, без воя, только слёзы покатились. Во мне тогда словно что-то перевернулось, аж протрезвел разом. Это ведь я не отца, я её наказываю. А за что, спрашивается? С тех пор все мои загулы как отмолило. Вот тогда у меня мечта и появилась.
— А какая, если не секрет? — не сдержала женщина любопытства.
— Квартиру купить и мать к себе забрать. От отца подальше. Он не буйный, но сам остановиться уже не сможет. Так и будет пить, пока окончательно не сопьётся, — грустно вздохнул парень.
— А дома их обоих не было?
— Да. Мама у меня аккуратистка. Вещи и её, и его были собраны, значит, оба живы и ушли. Да ещё та записка от неё. Написана относительно спокойно, по существу. Значит, прежде чем уйти, всё обдумали и взвесили. Я успел квартиру осмотреть. Похоже, там тоже трясло, но не так сильно, как у нас. В общем, приедем в Питер, буду искать.
— А служба?
— Что-нибудь придумаю, — пожал плечами солдат.
За разговором он успел наготовить солидную стопку сладких сухарей, заварить чай и, затушив костёр, осторожно направился к прицепу, в дверях которого уже давно приплясывала от нетерпения Нюська. Султан, которого парень так и не отпустил с поста, давно уже устроился под прицепом, при этом чутко принюхиваясь к витающим над импровизированной кухней ароматам. Широкие ноздри кобеля раздувались, улавливая запах горячих сухарей. Заметив его внимание к своей стряпне, Димка рассмеялся и, взяв из миски верхний, уже остывший сухарь, протянул его псу.
— А рожа у него от таких деликатесов не треснет? — сварливо поинтересовалась женщина. — Тут самим есть всего нечего, а он крокодила угощает. Ему же этот сухарь на один зуб. Только аппетит раздразнить.
— Отвянь. Если бы не он, нас бы давно уже просто прирезали, — весело огрызнулся Димка. — И вообще, научись ладить со всеми, с кем тебя жизнь сводит.
— Это в смысле, если тебя насиловать собрались, расслабься и получи удовольствие? — тут же ощетинилась Настя.
— Дура ты. Я тебе про Ивана, а ты про болвана. Я же не про нынешнюю обстановку говорю, а вообще про жизнь. Ты мне вон всю дорогу хамила. А за что? Я ведь тебе ничего плохого не делал. Наоборот, советом помочь пытался. Так зачем было грубить, ругаться? Я, конечно, понимаю, страх и всё такое, но если человек тебе не угрожает, так зачем грубить? Неужели непонятно, что таким образом ты сама на грубость нарываешься.
— Ну если забыть, что меня регулярно обманывали, то ты, наверное, прав, — пожала плечами Настя.
— А кого в этой жизни не обманывали? — вздохнул Димка. — Помню, года три назад я в отпуск приехал, а маму аж трясёт. Месяц отработала, а её уволили и ни копейки не заплатили. Пришлось сходить к этому бизнесмену.
— И как? Получилось деньги вернуть? — с интересом спросила Настя.
— С трудом. Показал ему свой военный, сообщил, что два дня как из горячей точки, и пообещал спалить вместе с его кабаком, если денег не вернёт. А если не поможет, то сказал, что выслежу и из армейского винтаря всю семью положу, начиная с детишек. Мол, его самого напоследок оставлю. Соврал, конечно, но главное, подействовало.
— Сурово.
— А что делать было? Утереться и смолчать? Я человек не злой, но если мне кто-то пытается в рожу плевать, плевательницу вместе с башкой откручу.
— Вот в это я поверить готова, — быстро кивнула женщина. — Ладно, хватит разговоров. Пошли завтракать.
В дорогу они отправились ближе к полудню, когда все участники похода от души наелись и напились свежего, хоть и не очень душистого чая. Ещё через три дня маленький караван вкатился в Ленинградскую область. По незнанию местности, Димка так бы и гнал трактор до самого города, но в районе Колпино они наткнулись на блокпост. Подъехав к шлагбауму, Димка остановил трактор и, выбравшись из кабины, повесил автомат на плечо. Начальник караула, молодой лейтенант, явно уставший от творящегося вокруг бардака, с интересом осмотрел Димкино транспортное средство и, покосившись на автомат, спросил:
— Не боишься со стволом перед вооружёнными часовыми размахивать?
— Так ведь перед часовыми, а не перед дураками, — в тон ему ответил Димка и, приняв подобие стойки «смирно», доложил: — Рядовой караульной роты Веселов. Объект охраны провалился под землю, в живых остались только я и сторожевой пёс по кличке Султан, породы кавказская овчарка. Ищу действующую часть для дальнейшего прохождения службы.
— Документы есть? — удивлённо спросил лейтенант.
— Конечно, — кивнул Димка, доставая из кармана свой военный билет.
Внимательно пролистав страницы документа, лейтенант задумчиво почесал переносицу и, покосившись на прицеп, спросил:
— Собака там?
— Так точно.
— Ещё кто есть?
— Беженцы, женщина с ребёнком.
— И всё? — удивился офицер.
— Была ещё одна девушка, но её убили во время нападения. Случайная пуля.
— Понятно. Совсем народ озверел, — качнул головой лейтенант. — Ладно, разворачивай свой драндулет и поехали. Провожу тебя до комендатуры. Только автомат отдай.
— Не могу, товарищ лейтенант. Я вроде как с поста не сменялся, — извиняющимся тоном ответил Димка.
— Тоже верно. Тогда за спину его повесь, а то напрягает, — мрачно вздохнул офицер.
— Нападают? — удивлённо спросил Димка, внимательно оглядывая блокпост.
— Регулярно и с удовольствием. Комендантские роты пытаются в городе и окрестностях порядок поддерживать, но людей не хватает. Так что ты со своим кобелём в самый раз появился.
— Из меня сейчас патрульный плохой, — вздохнул Димка. — Да и Султан на охрану территории и объекта натаскан, а не на патрулирование.
— А что с тобой такое? Болеешь? — моментально насторожился лейтенант.
— Ранение. Ножом в пузо, два раза. Еле заживает. Медикаментов-то почти никаких. А то, что нашли, просроченное.
— И как ты выжить умудрился? — растерялся лейтенант.
— Чудом, наверное, — пожал Димка плечами.
— Шутишь что ли?
— В гробу я видал такие шутки, — вяло огрызнулся парень. — Вот в комендатуру приедем, я рубашку задеру, сам посмотришь.