Всякий другой на месте Яшки угомонился бы, потому что положение пленных было безвыходное. Смерть и притом самая лютая ожидала всех, а он, как ни в чем не бывало, держал себя очень развязно и шутил с турками, как равно и со своими товарищами. К последним он держал, смеясь, такую речь:
— Ну, братцы, быть бычку на веревочке, но недешево им достанутся наши головы, уж я за это поручусь, и вы только носы не вешайте прежде времени. Наш брат должен весело умирать, лишь бы проклятые не мучили, и прикончили сразу. Мы сами маленько виноваты, что сплоховали и сдались им живьем. Понять не могу, как это случилось, не вышиби у меня из рук ружье, я бы еще поработал. Пускай бы были уж на месте. Впрочем погоди, ребята, если они не убьют нас нынче, то мы еще сумеем их одурачить, только смотри в оба и делай в точности то, что прикажу. Чем дороже мы продадим свою жизнь, тем лучше!
Такое самоотвержение придало товарищам Яшки бодрости и один из них, почесывая затылок свой, сказал:
— Ну, Яшка, выручай! Уж если ты и тут выкрутишься, то мы так и будем знать, что ты ведешь знакомство либо с ведьмами и колдунами, либо с самим сатаною.
— Замечайте, ребята, хорошенько дорогу, по которой нас будут гнать невесть куда, чтобы нам не сбиться, когда будем возвращаться в обратный путь, — отвечал Яшка, закуривая свою коротенькую трубочку, в которой только на дне было немного перегорелого табаку. Трубка не закуривалась, и потому он, обратясь к конвойному турецкому солдату, сказал показывая на трубку:
— Нет ли у тебя, чертова голова, малость табаку. Мы у вас в гостях, а гостей следует угощать.
Турок понял. Порылся у себя в кармане и, вытащив оттуда щепоть табаку, подал его Яшке, который приложил руку к козырьку и сказал:
— Сома малеким.
Турок улыбнулся, а Яшке это и на руку. Тотчас он приласкался к турку и начал ввертывать в свою речь турецкие слова, а в пересыпку нет, нет да и обругает его. А турок только мотает головою, как баран, и не понимает, как его Яшка честит.
Товарищам Яшки стало весело и они не заметили, как прошли более десяти верст, все горами и буераками. Уж вечерело, а станция, должно быть, была еще далеко, так как старший в конвое крикнул какую-то команду и остановились на привал. Пленные легли на землю, а Яшка поместился посредине их и стал нашептывать следующий свой приказ:
— Вот что я придумал, ребятишки. Их тут больше чем нас. Я беру на себя троих на самых первых порах, а вам каждому по одному турку, чай справитесь. Главное дело нам нужно заручиться ружьями, тогда подавай их сколько влезет. Не легкое это дело, а все-таки есть возможность. На привале ничего не поделаешь, а дорогою поудобнее и ночь нам поможет. Видимое дело, что до станции еще далеко, иначе не стали бы делать привала. Так вот, ребятишки, когда мы пойдем с привала, каждый из вас наметь себе турка и, как я дам сигнал, оглуши его сзади кулаком, выхватывай ружье и работай, как ни попадя.
Волей-неволей товарищи согласились действовать по плану Яшки. Другого выхода не было из их положения. Двинулись в путь и скоро достигли места, где приходилось идти по узкой тропинке в ущелье. Таким образом все должны скучиться. Момент был самый удобный. Яшка ударил ближнего турка и он свалился. Яшка выхватил у него из рук ружье и повалил другого турка прежде, чем тот успел оглянуться. Товарищи Яшки последовали его примеру, и началась рукопашная схватка. Яшка работал прикладом, являясь всюду на помощь товарищам своим.
В десять каких-нибудь минут турки лежали, кто мертвый, а кто при последнем издыхании.
— Ну, теперь, ребята, сбрось свою одежду, одевайся в турецкую и марш в обратный путь. Если нам встретятся турки, то ночью признают нас за своих, а к утру мы будем дома.
Переодеванье произошло очень скоро. Взглянув на них Яшка самодовольно улыбнулся и сказал:
— Ну, турецкая команда, осмотри заряжены ли у вас ружья и марш!
Выйдя из ущелья они повернули несколько влево, чтобы обойти турецкий лагерь, который стоял на их пути. На рассвете они наткнулись на турецких разведчиков, которые приняли их за своих и пропустили. Избегнув всякой опасности, они утром вошли в свой лагерь церемониальным маршем, при громких криках своих однополчан, которые считали уже своего дорогого товарища погибшим.
Много еще можно бы рассказать про удаль солдата Яшки, красной рубашки, синие ластовицы, но мы просим позволения у читателя отложить до более удобного случая.