Максим согласен с ним, поверил, что капитан говорил искренне.
Сейчас Гончар смотрит на белый хоровод под лапами елей, видит, как подрагивают на ветру метелки поваленных снегом кустов, и думает, что вот это и есть наши будни, о которых говорил Корнеев. А учения продолжаются и еще будут идти сколько нужно.
Рядом солдаты перебрасываются короткими фразами:
— Дороги совсем замело.
— Пробьемся.
— Смотри какой пробивной! Забыл, как утром бронетранспортер толкали? Вот была работенка!.. Кругом вихрит, в двух шагах родную маму не узнаешь, а наш бэтээр устроился передком в воронке и никак не хочет вылезать.
Последние слова громкой скороговоркой, стараясь перекричать свист ветра, выпалил солдат Березкин. С высоты своего роста Максим не может рассмотреть его лица, особенно выражение глаз, а видит только небольшой посиневший нос. Щеки, подбородок и даже припухшие губы укрыты стянутыми у самого носа ушами шапки, забитой снегом. Березкина больше других измотали дни учений, но Максим часто слышит его бодрый тенорок, с удовольствием сравнивает сегодняшнего Березкина с тем, каким он был в начале лета, когда пришел в роту. Стеснялся своего слабосилия, боялся насмешек, уединялся. Но насмешек не было, каждый старался помочь ему. Он постепенно втягивался в новую жизнь, и все же порой Максим замечал набегавшую на его лицо грусть. Видно, тосковал по прежней жизни в лесной глуши. Вырос в семье лесника, часто с восторгом говорил о природе.
Однажды на полковых учениях под моросящим целый день дождем рота оборудовала опорный пункт. Березкин вяло махал лопатой, потом совсем перестал копать, смотрел на струи грязи, стекавшие с бруствера в окоп. Максим подошел к солдату. «Напрасный труд, товарищ сержант, — заговорил Березкин, кивнув на оползавшую грязь. — И вообще-то, зачем без толку перебрасывать землю с места на место? Распахать бы ее для хлеба или деревья посадить здесь, цветы», — «А кто страну будет оберегать, если мы с вами цветами займемся?» — «Так-то оно так…»
Не знал Максим, насколько плотно улеглись в сознании Березкина его слова, а маленький случай следующего дня, кажется, подействовал сильнее. В ходе учений рота на короткое время задержалась на улице небольшого села. Как водится в таких случаях, солдат обступили ребятишки. Девочка лет пяти подошла к Березкину, робко потрогала его противогаз. Березкин поднял девочку на руки. Она обняла его за шею и тихо сказала: «Дядя, не пускайте к нам войну». От неожиданности Березкин ответил не сразу, а потом твердо сказал: «Не бойся, не пустим…» Девочка спрыгнула с рук, побежала вдоль колонны. Березкин провожал ее взглядом, и Максим видел, как блестели его глаза.
Новый заряд порывистого ветра взвихрил снег на поляне.
— Озорует ветер, — снова заговорил Березкин и повернулся к Гончару: — Нам-то что, товарищ сержант, переживем парочку зим и в запас уйдем, а в вашей военной жизни много будет таких вот испытаний.
— Ничего. Учения даже при такой пурге только бледная копия боевой обстановки.
— Бледная? Выходит, надо приближать ее к оригиналу?
— Да, конечно. — Машинально ответив Березкину, Максим смотрел, как в бешеном вихре мечутся верхушки деревьев, и радовался выдержке солдат. Снова услышал голос Березкина.
— В часть я пришел, когда в гарнизоне летал тополиный пух. Теперь вроде бы тоже пух, но злой, колючий. — Он быстро потер руки в перчатках, прихлопнул ими и бодро закончил: — Как бы зима ни злилась, а все равно наш человек не может без нее. Идешь по морозцу в сапожках, а снег под ногами хруп, хруп…
Стоявший напротив Березкина солдат Щеголев придвинулся к нему, растянул тонкие губы в улыбке.
— Хруп, хруп… А что это, Вася, у тебя висит под носом?
Березкин быстро смахнул каплю перчаткой и, чтобы скрыть смущение, затеял со Щеголевым борьбу.
В это время на просеку, ведущую к поляне, вышел капитан Корнеев, подал команду строиться. Когда рота построилась, капитан объявил, что другие подразделения продолжают наступать в сторону реки, а их батальон выводится на короткий отдых. Синоптики обещают хорошую погоду. Ночью батальону предстоит десантироваться на вертолетах в расположения «противника».
К полуночи ветер стих. Улеглась снежная пелена. Впервые на учениях все увидели звездное небо.
Батальон продвигался по просеке к большой поляне. После отдыха в учебном центре солдаты выглядели бодрее.
Первая рота спешилась у вертолетной площадки. Уже шла погрузка на вертолеты машин, пушек, минометов.
Щеголев проследил взглядом за орудием, скрывшемся в проеме одного из вертолетов, спросил стоявшего впереди Березкина.