— Летал?
— Нет, впервые. До армии не бывал дальше райцентра, где учился в школе, остальное время жил в лесу.
— Не боишься?
— Вот чудак! — Березкин повернулся к Щеголеву: — Как все, так и я. Командиры с нами? С нами. Вертолеты тоже надежные. — Он всмотрелся в лицо Щеголева: — А ты не боишься?
— Чего еще выдумал… На этой стрекозе не приходилось, а на самолетах летал два раза: те куда выше забираются… Не бояться надо, Вася, а гордиться. Вот если бы отец меня сейчас увидел! Обязательно сказал бы: «Высоко ты, Роман, вознесся, мы в ту войну больше пешком топали». А я бы ему: «Что ж тут такого, батька, вся наша страна вон как вознеслась, а с ней и армия. Не может она стоять на месте».
Максим с интересом прислушивался к разговору Березкина со Щеголевым, а когда увидел проходившего мимо Корнеева, подумал: «Вот кто устал больше всех. Мы хоть немного отдохнули, а он и эти часы просидел с комбатом за картой и расчетами на погрузку».
Посадка началась через полчаса. Гончар временно замещал командира первого взвода и потому первым повел своих солдат к вертолету. Построил взвод недалеко от машины, доложил командиру экипажа о готовности к посадке, вручил список людей.
После посадки свет выключили, и через открытый люк Гончар видел только белое пятно снега, солдат, мелькавших в просвете, слышал короткие команды.
Люк закрыли. Корпус машины задрожал. Сильнее, сильнее… Внутри все наполнилось гулом, и вскоре вертолет оторвался от земли.
Случись это днем, когда можно посмотреть и на соседей, и на землю, все было бы куда интересней, а теперь ничто не отвлекало, звук вертолета подавил все остальные, от него никуда не денешься — давит на уши, на каждую клетку тела. Гончар не представлял, сколько времени взвод уже в полете и сколько осталось лететь, не мог воспользоваться часами.
Вдруг машина накренилась вперед. Круче, круче… Потом вдруг носовой крен сменился боковым, от которого некоторые солдаты не удержались на сиденьях. Максим чувствовал, как чьи-то руки крепко обхватили его, судорожно вцепились в шинель. Нащупал голову, уткнувшуюся в колени. Вертолет уже выровнялся, а голова все не отрывается от его колен.
Слева от него должен сидеть Березкин. «Неужели это он? А говорил, не испугается, будет, как все». Наклонился к голове у колен, крикнул в ухо:
— Не бойся, это вираж.
Руки разжались, голова поднялась. Вскоре Максим почувствовал легкий толчок и догадался: сели. Двигатель еще работал некоторое время, а когда стих. Гончар подал команду надеть противогазы: местность могла быть «зараженной».
Открылся люк, началась высадка.
Садились другие вертолеты, некоторые еще были в полете, а по указанному десанту рубежу уже потекли ручейки дозоров, дозиметристы проверяли местность.
Щеголев тронул Гончара за рукав шинели, тихо попросил:
— Товарищ сержант, не говорите о том… в вертолете.
«Так это был не Березкин!» — почему-то обрадовался Максим и ответил:
— О чем говорить-то? На вираже вон как тряхнуло! Я тоже едва удержался на сиденье.
Наконец вся рота была в сборе. Не ожидая, пока выгрузят бронетранспортеры, Корнеев приказал снять противогазы и повел роту с приданным ей взводом минеров напрямик к горам. Сразу за горами, прижимаясь к ним, бежала дорога. Машины туда должен привести старшина, руководивший сейчас выгрузкой. Другие подразделения батальона направились левее, к мосту через реку.
Впереди, пробивая снежный наст, шел Корнеев. Шагая по его следу, Максим оглядывался назад, откуда еще доносился гул вертолетов, и с беспокойством подумал, что десант не мог остаться незамеченным. Сейчас ему хотелось, чтобы луна скрылась за облако и снова, как вчера, разгулялась вьюга, которая укрыла бы и роту, и удалявшиеся к реке другие подразделения батальона, и собравшиеся в котловине вертолеты. Но было слишком тихо и слишком светло.
Корнеев ускорил шаг. Максим догадался, что и капитан думает о том же. Ноги Корнеева с трудом повинуются, уставшее тело просит отдыха, а беспокойные мысли ведут вперед: надо успеть выйти на рубеж раньше «противника». В такие минуты особенно ощущаешь цену известного в бою правила: «упредил — победил». Роте надо оседлать шоссе, чтобы к реке не проскочило подкрепление обороняющихся.
Иначе передовым подразделениям наступающих войск куда труднее придется вести бой с теми, кто обороняет мост через реку.
Продолжая шагать, Корнеев повернулся к Гончару вполоборота, протянул руку в сторону хорошо выкроившейся в чистом небе седловины.