Командир роты остановился перед Алкаром и спросил:
— Это ты вчера первым бросился вперед?
— Он, он, Алкар, первый вперед побежал, — раздались голоса.
— Молодец, Унгаров! Так и надо действовать! Назначаю тебя командиром отделения!
И еще не раз командиры отмечали храброго и решительного бойца. Алкара направили на курсы войсковых разведчиков. С фронта в далекий Узбекистан пришло первое победное письмо младшего сержанта Унгарова. А прошло только три месяца. «Дорогая мама, — писал он, — я теперь хожу на лыжах».
Соседи читали письмо и долго разъясняли матери, что такое лыжи. Мать была горда Алкаром, но тревога за его жизнь не покидала ее ни на минуту.
…Когда Началась Белорусская наступательная операция, помощник командира взвода Унгаров всегда выполнил особо трудные и наиболее важные боевые задания.
Из политотдела дивизии пришел агитатор, майор средних лет с орденом на груди. Обращаясь к командиру группы лыжников, спросил: «Как мне повидать ваших «белых чертей»? Вначале старший лейтенант Петров не понял, в чем дело, и переспросил: «Кого?»
— Лыжную разведку.
— Теперь понятно, идите за мной, проведу.
В землянке накурено, тепло, запах табачного дыма перемешался с запахом мокрых портянок и солдатского пота. Бойцы отдыхали, заодно сушили портянки, валенки, перевязывали друг другу «царапины».
— Где сержант Унгаров?
— Я Унгаров! — вышел в центр землянки среднего роста чернявый сержант.
При мерцающем свете «катюши» (так называли самодельную лампу из артиллерийской гильзы) он казался совсем молоденьким пареньком.
— Значит, вы Унгаров? — проговорил майор, подавая руку.
— Так точно!
— Я из политотдела дивизии, пришел побеседовать с вами, с вашими бойцами, как воюете, да и «подарок» от фашистов принес.
Все, кто был в землянке, встали. Это что еще за «подарок»? Подняли «катюшу» повыше, чтоб светлее было. Вначале майор прочел материал из дивизионной газеты. Она писала:
«Лыжники под командой командира пулеметного отделения Унгарова ночью совершили стремительный обход узла вражеской обороны, проникли в тыл гитлеровцев, провели разведку, взяли трех «языков» — гитлеровского офицера и двух солдат, забросали их НП гранатами и ушли. Через два часа они же появились в деревне, где отдыхали офицеры, фашисты получили пополнение и обмывали — веселились. Унгаров забросал их гранатами, те, кто выскочил, были срезаны автоматными очередями».
Статья заканчивалась словами:
«Берите пример со снежной комсомольской кавалерии Унгарова — они герои боев!»
— А теперь прочту, что пишут фашисты о вас. Дивизионной разведкой захвачена полевая почта врага, часть писем и дневников мы прихватили. Вот что пишет один из фрицев своим родным в Росток:
«Мы заняли станцию Синявино, а сегодня русские «белые черти» ночью вышвырнули нас оттуда. Это самое страшное. Они ночью появляются на наших позициях, режут, бьют и исчезают, унося кого-либо из наших. Я не верил-этим разговорам, считал их делом трусливых, а таких у нас здесь хватает. Но вот вчера «белые черти» появились у деревни, в которой мы гуляли, и ночью перебили нас. Я чудом остался жив, а моего приятеля Курта утащили. После этого обер-капитан поставил меня на пост, мне было не по себе. Я повторял заклинание, чтоб со мной не случилось того, что с Куртом. И вдруг между деревьями появились «белые черти». Они передвигались по снегу, будто тени. Я закричал, дал очередь и побежал к своим. Утром мы не досчитались троих солдат. Если «белые черти» будут появляться и дальше, то мне долго не прожить».
Закончив читать письмо, майор внимательно оглядел красноармейцев.
— Что скажете?
— Так это не про нас, — махнул рукой один боец. — В полку много таких, как мы. И в корпусе нашем полно разведчиков и пулеметчиков.
— Возможно и о нас… — начал другой.
Не дав ему договорить, Унгаров обратился к майору:
— Мы — «белые черти» — от Черного до Белого моря бьем и будем уничтожать оккупантов, пока их поганые ноги ходят по нашей земле.
— Э, так не пойдет, — хлопнул его по плечу старшина роты, — мы их, товарищ майор, до Берлина… будем ставить.
— До Берлина! И там порядочек наведем! До Гитлера доберемся, — раздались веселые, уверенные голоса.
При форсировании Днепра Унгаров был тяжело ранен и впервые за все время войны попал в госпиталь. Лечение продвигалось медленно, здоровье поправлялось с трудом. В госпитале оказалось много солдат из родного полка. Кто-то из них и подал идею написать письмо в колхоз имени Жданова, на родину Унгарова. Это письмо и сейчас хранится в историческом фонде Аккурганского района. Письмо необычное. Написано в госпитале. Под письмом стоят подписи двадцати солдат. По содержанию это скорее не письмо, а отчет солдат перед народом, отчет о том, как они воюют.