Среди фашистов поднялась паника. Но подошедшее подкрепление сделало положение бойцов просто критическим.
…Сколько времени шел бой, Бултыр не помнит, не знает… Как будешь знать, если то тишина, то выстрелы кругом, разрывы… Тело словно чугунное всей тяжестью прижалось к земле, и нет сил поднять его.
Вот он снова пришел в себя, вокруг тишина. Открыл глаза и сразу же закрыл, вжался в землю. Фашисты с пистолетами в руках шли от одного раненого к другому. Гулко хлестали выстрелы… Гитлеровцы делали все это хладнокровно, о чем-то переговариваясь, покуривая, пересмеиваясь…
Бултыр лежал недвижим. Сколько? Не знает, сознание вновь оставило его. Когда очнулся, солнце было уже высоко, гитлеровцев не видно. Только он, да изувеченные трупы бойцов с вывернутыми карманами… Бултыр собрался с силами, пополз, волоча перебитую ногу. И вдруг услышал протяжные стоны. Пополз на стоны… Сержант Иванов! Их сержант! Лицо, руки, гимнастерка покрыты темно-бурыми пятнами крови. Глаза закрыты. Если бы не стон, не принять его за живого. Это, видно, и спасло его от фашистских извергов-мародеров.
— Тихо, тихо, браток, — шепчет Бултыр, — сейчас помогу… Крепись. Делать будем все по порядку, — нашептывал он больше для себя, чем для товарища. Тот все равно не мог слышать его. — Поползем вот к тем кустикам, перевяжем раны, напьемся, а потом подумаем, что делать дальше…
Бултыр отползет на метр, полтора, а потом подтягивает своего раненого побратима. Вот под руку попался индивидуальный пакет, фляга с водой. Поднес ее ко рту товарища, тот сделал глотка три, пришел в себя. Бултыр стал перевязывать раны. Он торопился, каждую минуту могли появиться гитлеровцы. Сержант стонал, часто терял сознание: много потерял крови — раны страшные. Немного передохнув, сориентировавшись, Аманов решил все же подальше отползти от этого проклятого места смерти.
Преодолевая боль, стал ползти. Метр, полтора… Потом подтянет сержанта. Метр, полтора…
Бултыр сам терял сознание, приходил в себя, и снова полз…
«Дойдем… дойдем… обязательно дойдем…» Только к вечеру, когда солнце уже скрылось за лесом, герои добрались до опушки. И оба впали в забытье — больше сил не было. Силы пришли к утру.
«Сколько времени, сколько метров они проползли с рассвета? Неужели так много? Откуда русская речь? Неужели свои? Свои, свои!»
…В госпитале они лежали рядом. Рядом дрались с фашистами. Вот только смерть друга Бултыр не видел. Это произошло под Берлином.
Вот оно логово фашистского зверя!
Настроение бойцов праздничное. Пусть они знают, что впереди еще смертельные бои, что многие из них не доживут до теперь уж близкого Дня Победы. Главное, что дошли, выполнили клятву погибшим!
Артиллеристы разворачивают пушки, шутят: «Ну, родимые, поворачивайтесь живее. Берлин ждет огонька. Гитлеру подарочек надо послать погорячее».
Щиты, стволы гаубиц оклеены лозунгами: «Дадим первыми огонь по Берлину!», «Каждый снаряд — в цель, богатыри-артиллеристы!»
Недолга тишина на фронте. Гром тысяч орудий — вздрогнула земля… Это пришло возмездие!
…Отгремели бои, зажили раны солдат. Пожелтевшие листки благодарностей, вынесенных командованием, — этапы боевого пути сержанта Бултыра Аманова. Ордена, нашивки ранений — аттестат подвигов во имя Родины.
Всем смертям назло живет, трудится бывший фронтовик! А ведь не каждому было суждено пройти всю войну. От и до…
ЭСТАФЕТА ПРИНЯТА
Николай Иванович Голубичный родился в 1914 году в селе Добровилья Харьковской области. Он рано лишился родителей. По окончании ремесленного училища работал на стройке. В 1936 году переехал в Узбекистан в колхоз имени Кирова Среднечирчикского района. С августа 1941 года — в действующей Армии. Воевал на Центральном и Первом Украинском фронтах. Награжден орденами Славы трех степеней, медалью «За отвагу». Н. И. Голубичный — участник парада Победы в Москве 9 мая 1945 года. 8 ноября 1945 года вновь вернулся в свой колхоз.
В настоящее время работает комплектовщиком на заводе металлоконструкций в Тойтепа.
…Через двадцать один год нашла высшая солдатская награда старшину запаса Николая Ивановича Голубичного. И эта встреча состоялась в районном центре Аккурган Ташкентской области. И у многих, конечно, присутствующих при этом возникли вопросы: «Чем отличился солдат, что Родина так высоко оценила его подвиги? Три ордена Славы! И почему последний орден так долго искал героя?»
…Давно это было. Очень давно. А память сохранила этот день во всех его мелочах. Поздравляя солдат с победой в поверженном Берлине, командир батареи говорил: «Мы выполнили свой воинский долг. Родина, партия, советский народ скорбят о сынах, павших в боях, и гордятся героями великой Победы! Каждый из вас — герой! Вот старшина Голубичный. Он со своей пушкой прошел от Подмосковья до Берлина. 12 танков и самоходок, три дота, три бронетранспортера, девять минометов, много живой силы врага — вот неполный «послужной список» расчета. Последний выстрел старшина сделал у Бранденбургских ворот Берлина. Родина наградила боевой расчет семью орденами, десятью боевыми медалями. А сегодня его командир гвардии старшина Голубичный представлен к золотому ордену солдатской доблести и геройства — ордену Славы первой степени. Командование оказало ему высокую честь, выделив для участия в параде Победы на Красной площади в Москве. Пусть наш кавалер пронесет у Мавзолея великого Ленина наш солдатский рапорт: «Мы взяли Берлин!»