— Стреляй! — крикнул Дырову заряжающий Зима. Танк двигался с такой скоростью, что через минуту мог смять пушку. Дыров, не торопясь, послал снаряд навстречу стальной глыбе со свастикой на борту. Машина резко остановилась, как бы удивляясь смелости солдата. Секунда, вторая — и она вертится на месте, черный дым повис над башней. Фашисты выскочили из танка, стали сбивать пламя с горящей громады. Автоматная очередь бросила их к мертвым гусеницам танка. Но бой еще не кончился, он принимал все более ожесточенный характер. Артиллерия фашистов, не умолкая, била по позициям «сорокапяток». У орудия в живых остался Дыров и заряжающий Селезнев. Гитлеровские танки снова наползают на героев-артиллеристов. Селезнев кричит:
— Дыров! Бьем гадов! До последнего! Давай!
Дыров ответил снарядом «в лоб» танку. Танк вздрогнул, но продолжал мчаться вперед, поливая свинцовым огнем пушкарей. Третий снаряд в борт! Теперь конец: горит!
Пыль, пот, гарь слепят глаза. А из дыма показываются новые бронированные чудовища.
Вражеский снаряд разбил щит орудия, осколками ранен Дыров. Он оглянулся и увидел — Селезнев лежит, уткнувшись головой в ящик со снарядами. В вытянутой правой руке зажат снаряд…
Один! Один против нескольких танков! Пусть один! Пока бьется сердце, он будет стрелять, стрелять» стрелять!
Стих неумолчный грохот боя. Фашисты, понеся большие потери, откатились назад. Советские войска готовились к решительному наступлению. Боевые товарищи провожали в последний путь павших на поле брани. Дыров поцеловал в лоб мертвого Селезнева, сказал:
— Браток, мы сделали, что могли. Прощай! — На глазах блеснули слезы и перехватило дыхание…
Командир дивизии снял каску, подошел к Дырову.
— Наши герои-артиллеристы выполнили свой свешенный долг перед Родиной. Они завещали нам драться и побеждать.
Вынул из полевой сумки орден Красной Звезды.
— Сержант Дыров! От имени Родины и советского народа вручаю Вам орден!
Приколов к гимнастерке боевую награду, комдив пожал руку сержанту.
— Желаю боевой удачи! Хочу видеть тебя, Дыров, в Берлине, когда будем праздновать нашу победу!
Слова комдива были пророческими. Дыров воевал до дня Победы и отпраздновал его в Берлине.
Всю войну А. Я. Дыров был на передовой. Освобождал Украину и Польшу, форсировал Вислу, удерживал плацдарм у Сандомира, форсировал Нейсе и Одер, добивал фашистского зверя в его берлоге. Трудно подсчитать в скольких боях побывал отважный солдат, сколько раз обманывал злую старуху — смерть!
Но бой на Сандомирском плацдарме Андрею Яковлевичу запомнился на всю жизнь. И все так свежо в памяти, как будто происходило только вчера.
…Бой разгорался. Били пушки, строчили пулеметы, землю перепахивал металл. Тучи пыли и дыма висели на поле боя.
Десятки вражеских танков, самоходок рвались к позициям советских воинов. Гулкие разрывы бомб, рев самолетов придавали этой картине боя черты законченного ада.
Артиллеристы расстреливали стальные чудовища фашистов в упор — прямой наводкой. Но гитлеровцы перестали считаться с потерями, прут и прут вперед, хотя поле боя покрыто зловещими черными кострами. У орудий осталось всего по два-три бойца. Командир батареи сам ведет огонь по фашистам, не отрывается от прицела окровавленный, перебинтованный Дыров. Метрах в двадцати от пушки загорелся еще один немецкий танк. И тут же тревожный выкрик подающего снаряды Глотова.
— Танк!
Обернувшись, Дыров увидел в десяти шагах от себя еще одну вражескую машину, даже почувствовал жар раскаленного металла.
— Огонь!
Танк клюнул стволом и, словно подавился дымом, заглох. Дыров смахнул холодный пот с лица, длинно выругался:
— Тут тебе и могила…
Орден Славы первой степени украсил грудь Андрея Яковлевича.
Никогда не забудет Дыров напутственных слов командира батареи, провожавшего его на вокзал. Не забудет трогательного прощания с однополчанами. Нет, не забудет, как обнимались, целовались с фронтовыми побратимами. Сколько трудных солдатских дорог прошли вместе! Сколько боевых друзей потеряли они на этих дорогах!
А вот сейчас расстаются, горькие мужские слезы оросили лица солдат. Дыров вошел в вагон, вслед несется голос командира расчета Пятакова:
— Андрюша, не забывай! Живи счастливо!
Паровоз, набирая скорость, приговаривал: «Домой, домой, домой пора! Домой, домой, домой пора!»