До войны он вел уроки в школе, воспитывая детвору настоящими людьми, которым старшее поколение готовилось передать трудовую эстафету.
Но началась война, и уроки стала давать сама жизнь. Жизнь, граничащая со смертью…
Бывший учитель стал разведчиком, сам взял 23 «языка».
Значит уроки не прошли даром!
Не сразу он стал разведчиком, этому предшествовала большая школа в 379-й Уральской стрелковой дивизии. Теперь его учителями были солдаты, прошедшие огни и воды, командиры и сам бой — лучший учитель. Он и объяснит все, как нужно, и ответа потребует, и оценку выставит. Иногда — последнюю в жизни. Это чаще тогда, когда боец плохо усвоил преподанные уроки…
Весна 1943 года выпала в Прибалтике капризная. Что ни день, то близнецы-братья: мелкий холодный дождь, слякоть, низкие облака, чуть не царапающие землю. Одно спасение в землянках. Но долго там не посидишь: затишье на фронте страшнее самого ожесточенного боя. Затишье всегда предвещает бурю. Затишье — это подготовка «сюрпризов» противнику.
Разведчикам дивизии нужно было решать задачу со многими неизвестными. Известно только одно: гитлеровцы готовят контрнаступление, чтобы вернуть утраченные позиции. Но где? Когда? Какими силами?
Неизвестно!
Нужно было узнать день «икс» и время «игрек», то есть день наступления и время начала атаки противника. На это и работала вся дивизионная разведка. «Языков» доставляли разных, по-разному они и давали эти показания. А нужно было точно установить день и час предполагаемого наступления.
Командир разведроты вызвал к себе сержанта Тукаева. Разговор был короток: к утру доставить «языка», причем толкового. До обеда разведгруппа тренировалась на местности в поиске и захвате. Вторую половину дня Тукаев пролежал на переднем крае с биноклем у глаз — изучал местность и мысленно прикидывал действия своей группы.
К концу наблюдения прикинул два варианта выхода в тыл противника, маршрут отхода. Но на «военном совете» с разведчиками, с которыми он должен был идти в гости к фрицам, приняли предложения рядового Зимина. Солдатская мудрость много значит!
— Немцы готовятся к наступлению, — развивал он свою мысль, — значит начнут делать проходы в минных полях. Вот мы их за этой работой и прихватим!
Еще и еще раз до боли в глазах всматривались в «ничейную» полосу, пришли к выводу: «Скорее всего немцы попытаются подойти к нашим минным полям по небольшой балке. Будем ожидать их там. Не пойдут этим маршрутом — тоже хорошо, сами пойдем к ним».
Вздремнули часок-другой, согрелись чаем. У разведчиков есть неписанный закон — перед операцией не есть. Вдруг ранение в живот? На пустой желудок его легче переносить.
Первыми шагнули в темноту саперы, за ними группа захвата и прикрытия. Миновав свои проволочные заграждения и минное поле, спустились в балку. Теперь впереди была группа захвата во главе с сержантом Тукаевым. За ней — группа прикрытия. Тукаев полз первым, внимательно вслушивался в тревожную тишину, ощупывал взглядом каждую кочку, каждый кустик. Впереди ночными призраками возникли какие-то силуэты, появились и пропали. Знаком предупредил товарищей. Все изготовились к бою. В темноте опять появились силуэты. Теперь понятно и хорошо видно: гитлеровцы цепочкой спускались по склону на дно балки, прямо к разведчикам. Фашистов было человек пятнадцать, а разведчиков — девять.
Когда до переднего фашиста оставалось несколько метров, Тукаев изготовившись, прыгнул на него с криком: «Бей гадов!». Ночную тишину раскололи автоматные очереди, бойцы в упор расстреливали гитлеровцев. Разведчики действовали строго по разработанному плану. Тукаев схватился с гитлеровцем, на помощь ему подоспел Зимин. Вдвоем быстро скрутили руки фашисту. Пока «обрабатывали» пленного, разведчики забрали документы у убитых, подобрали оружие.
Тукаев дал команду: «Отходим». Пленный, доставленный, в штаб, назвал день и час наступления, сигналы управления боем, силы, противостоящие дивизии.
Сведения, которые дал пленный, совпадали с выводами, сделанными штабом. Командир дивизии поблагодарил разведчиков. Наступление врага было сорвано.
Советские воины шли на запад.
Двадцать три «языка» на счету у храброго разведчика Рифката Тукаева. Но самым «ценным» для себя он считает самого последнего «языка», взятого в конце апреля 1945 года близ немецкого города Нейсе. Его группе было поручено срочно взять «языка». Задача нелегкая, поскольку противник все время был настороже, его охранение несло службу бдительно. Оборона врага на этом участке представляла собой подкову. Ближний к нашей передовой конец подковы — высота, господствующая над местностью. И линия обороны противника шла за ней. Шестеро «язычников» решили действовать внезапно, «нахрапом» и «языка» взять прямо посередине подковы.