— Дальше в рост идти нельзя, — шепчет напарнику Саид. — Надо ползти… по-пластунски.
Мороз тысячами игл пронизывал все тело. В рукава, за ворот шинелей набивался снег, насквозь промокли ватные брюки. Но разведчикам некогда думать обо всем этом. Они, словно ящерицы, рядом с боевым охранением гитлеровцев, ползут вперед к заветной кромке леса, к полотну железной дороги.
Вот и опушка. Отсюда хорошо видна долговязая фигура часового, патрулирующего участок дороги.
— Ишь, шакал, замерз, — зло сплюнул Саид. — Кисло ему на нашей земле!
Спустя некоторое время к фашисту подошел второй часовой, и они, о чем-то разговаривая, закурили. У Лебедева защекотало в горле — ему давно уже нестерпимо хотелось сделать хотя бы одну затяжку. И он шепотом спросил Ниязова:
— Что будем делать?
— Сейчас они разойдутся. Ты ползи влево и беря длинного, а я управлюсь со вторым.
Трудными были для разведчиков эти последние тридцать-сорок метров в глубоком снегу, под носом у врага. Но солдатское умение, опыт, приобретенные в прежних боях, ненависть к захватчикам — победили. И не дрогнула рука бывшего учителя Саида Ниязова. Откуда взялась и сила у этого хрупкого на вид паренька? Часовой повалился, как подкошенный. Быстро управился со своим врагом и Лебедев.
Времени терять нельзя. Саид готов был зубами грызть неподатливую землю. Он лихорадочно колупал ее ножом, сверлил лопатой. И земля уступила упорству разведчиков, приняла холодный металл мин.
Уже подрагивали рельсы, за поворотом, недалеко от моста, слышался нарастающий гул поезда, а разведчики не уходили от полотна дороги. Они боялись, что гитлеровцы, обеспокоенные отсутствием часовых, пришлют сюда подкрепление и обнаружат мины. И тогда задание сорвется. Ниязов и Лебедев готовы были вступить в неравный бой, погибнуть под обломками немецкого эшелона, но не дать врагу возможности предотвратить катастрофу.
Наконец, из ночной морозной мглы показался поезд. Разведчики бросились в глубь леса. Раздался потрясший окрестность взрыв. А вслед за ним загрохотало, затрещало. Это полетели под откос вагоны, начали рваться снаряды, бомбы, которые враг собирался обрушить завтра на позиции советских воинов.
— Это вам за слезы наших матерей и сестер, за гибель товарищей, проклятые фашисты! — погрозил кулаком Саид.
Разведчики были уже в «ничейной зоне», когда гитлеровцы заметили их и открыли ураганный огонь из пулеметов и минометов. Ниязов припал к земле и затих. Лебедев, взвалив раненого друга на спину, пополз к своим.
Несколько дней спустя в медсанбат приехал командир и, вручая отважному разведчику орден Красной Звезды, заметил:
— А эшелон-то, который вы пустили под откос, не весь был загружен боеприпасами. Половину вагонов занимала пехота. Каша, доносят, была порядочная. Молодцы!
Все дальше и дальше на запад откатывался враг. В боях и походах мужал молодой воин Саид Ниязов. Солдатское счастье не обходило его стороной. Однажды, после жаркой схватки с гитлеровцами, он подошел к парторгу роты.
— Сегодня, когда немецкие пулеметы прижали нас к земле, вы крикнули: «Коммунисты, вперед!» — волнуясь заговорил Ниязов. — Я видел, как поднялись коммунисты, а вслед за ними — вся рота…
Солдат замолчал, подбирая слова. Парторг осторожно положил ему на плечо руку и тепло сказал:
— Да, Саид. Трудный момент был. Покосили бы нас гитлеровцы из пулеметов, промедли мы с броском. А от земли-матушки в эти минуты трудно оторваться. Пришлось обратиться к коммунистам.
— А мне можно вступить в партию?.. Я… не подведу, — Саид поправил на груди автомат и посмотрел в сторону переднего края, откуда доносились орудийные раскаты, ружейно-пулеметная перестрелка.
— Ты достоин быть коммунистом! Первым дам тебе рекомендацию!
Недолго Ниязов был кандидатом партии. В тесной фронтовой землянке под Гомелем он стал членом ВКП(б).
— Поверьте, братцы, — взволнованно говорил друзьям Саид Ниязов, когда ему вручили партийный билет. — Сил прибавилось, даже не знаю как сказать. Ну, держись теперь, фашистская тварь!
Изменчивы судьбы людей на войне. Был Саид Ниязов разведчиком — стал командиром противотанкового орудия.
…Густым молочным туманом окутана Висла. По широкой глади реки, сквозь ночную тьму, борясь с быстрым течением, пробирается катер. На его палубе противотанковая пушка с расчетом. Сержант Ниязов, прислонившись к щиту орудия, настороженно смотрит вперед. Скоро должен быть берег, где пехотинцы ждут их, артиллеристов. Днем на них наседали гитлеровские танки, пытаясь выбить с захваченного плацдарма.