Борис Никольский
СОЛДАТСКАЯ ШКОЛА
Рассказы
Однажды, когда я служил в армии, приехал к нам в казарму генерал.
— Попрошу вас, — говорит, — рассказать мне о самом важном, чему вы научились в армии. Только не торопитесь, — говорит, — подумайте как следует.
Подумали мы, подумали, начали отвечать.
Один говорит:
— Я стрелять метко научился.
— Я машину водить, — говорит другой.
— Я выносливости научился, — говорит третий.
Наш командир слушает, кивает. И генерал, видим, доволен.
— Я на радиостанции работать научился, — говорит ещё один солдат.
— Я с вышки прыгать.
— Я на лыжах ходить.
— Я приёмники ремонтировать.
Наконец очередь дошла до Матвеева. Он у нас в роте самый тихий был.
— Ну, а вы, Матвеев, — спрашивает командир, — чему научились?
— Я — пуговицы пришивать, — говорит Матвеев.
Все засмеялись, а командир наш даже рассердился. Неловко ему стало перед генералом.
— То есть как, — говорит, — пуговицы?
— А так… — говорит Матвеев.
— Что же, вы ничему больше в армии и не научились?
— Нет, отчего же… — отвечает Матвеев. — Я ещё бронетранспортёром управлять научился, по тревоге за полторы минуты собираться научился, из автомата стрелять умею, азбуку Морзе знаю, в электронных приборах разбираюсь, окопы рыть научился, противогазом пользоваться, на турнике «солнце» крутить, по-пластунски ползать, гранаты кидать, по компасу ходить, радиопередатчики настраивать, раненых перевязывать, песни петь…
— Погодите, погодите, Матвеев, — говорит командир. — И что же, по-вашему, выходит: пуговицы пришивать — это самое важное?
— Ну, самое не самое, — отвечает Матвеев, — а только до армии я в жизни ни одной пуговицы не пришил, всё бабушка пришивала. Так что это первое было, чему я в армии научился. Потому и запомнил на всю жизнь.
— А что, — говорит генерал, — пожалуй, Матвеев прав. В нашей службе всё важно. Кто солдатскую школу прошёл, тот и пуговицу пришить сумеет, и с самой сложной техникой справится. Да ещё и товарищу поможет. Тогда он настоящий солдат.
…Прошло уже много лет, а остались в моей памяти эти слова генерала. И теперь, если говорят про человека: «Он прошёл солдатскую школу» — это для меня самая высокая похвала.
СОЛДАТСКИЕ ЧАСЫ
Главная стрелка
Никогда не забуду свой первый день, а точнее — первый вечер в армии.
Случилось так, что мы — несколько человек — прибыли в свою часть на две недели позже, чем все остальные. Другие солдаты-новички уже успели к этому времени немного пообжиться, привыкнуть к армейским порядкам и на нас посматривали чуть свысока.
Днём мы помылись в бане, получили свеженькое обмундирование и познакомились со своими командирами. А вечером, когда наступила пора ложиться спать или, как говорят военные, время отбоя, вся рота выстроилась в казарме. Нас же, новеньких, старшина поставил в сторонке, отдельно, и произнёс такую речь:
— Если я спрошу, какая стрелка в солдатских часах самая главная, что вы ответите? Часовая? Ничего подобного! Минутная? Опять ошибаетесь! Секундная — запомните это! Секундная стрелка самая главная! А почему? Да потому, что в армии каждая секунда на счету. И распорядок дня — закон для солдата. С завтрашнего дня он будет законом и для вас. А пока смотрите и запоминайте.
Тут старшина вынул из кармана галифе большие часы, повернулся к замершей по команде «смирно» роте и протяжно, даже торжественно скомандовал:
— Внимание, ро-ота! Приготовиться к отбою! Даю две минуты. Разойдись!
Строй моментально рассыпался.
Солдаты бросились к своим койкам. На бегу они расстёгивали гимнастёрки, срывали ремни, сдёргивали шапки.
Кто-то с кем-то столкнулся.
Кто-то запутался в гимнастёрке.
Кто-то не мог стянуть сапог и скакал на одной ноге.
Мелькали белые нижние рубашки, мелькали портянки, грохали сапоги, раскачивались койки.
И над всем этим мельтешением, суетой и спешкой звучал раскатистый голос старшины:
— Осталась минута!