Тебе скажут, что солдат должен приказ исполнять. Подлые эти слова и только дураки верят им. Мало ли какую гадость приказывает делать офицеры. Они зачастую приказывают сечь и расстреливать в угождение тем чиновникам и помещикам, которые так грабят и разоряют несчастного мужика. Так неужто угождать тем людям, которых вы терпеть не можете? Где же тут правда! Неужели в угоду начальникам, барам — душегубам вы захотите „чтобы народ вас проклял и на всю жизнь дал вам постыдное название палачей“. Мало ли что начальство и бары приказывают. В старину помещица Салтыкова женские груди у крестьянок приказывала отрезывать и есть их, так и такого приказа слушать! Ежели вам приказывают людей калечить, людскую кровь пить — слушаться что ли?
Приказ сечь своих и стрелять по своим, за то, что они хотят земли и воли, будь он ста барских ставленников — царей приказ — приказ окаянный. За послушание такому приказу весь народ российский, все крестьянство проклянет вас.
Воины, избивавшие младенцев по приказу царя Ирода, солдаты мучившие и распявшие Христа по приказу Пилата „они и начальству своему угодили и присягу соблюли“. Но люди до сих пор им этого не простили и не простят во веки веков.
Как стреляют умные солдаты.
7 мая 1901 года начальство послало матросов стрелять в рабочих Обуховского завода. Почитай, все они стреляли в воздух, в землю, но не в людей. „Только скоты как следует стреляли“, говорили об этом. В 1903 году в Киеве послали херсонский полк стрелять в крестьян и рабочих. Чуть ли не весь полк стрелял в воздух: „чего мы будем в людей стрелять? Разве мало места вверху? говорили солдаты. Да и грешно стрелять... Какая это стрельба? Конечно, кое кто убит и ранен... Это потому, что среди нас есть темные люди, которые целятся. Но большинство в толпу не стреляет.“ Солдаты мингрельского и тифлисского полков прямо заявляли, что будут стрелять в воздух, а не в рабочих, устроивших забастовку в Тифлисе. В Одессе в том же году солдаты не стреляли в рабочих, и начальство выписало казаков.
Сколько патронов перевели солдаты и матросы, стреляя в воздух и в землю, а не в народ, и не сосчитать. Начальство очень огорчалось и приказы писало, чтобы лучше стреляли и стыдило солдат: „такие, мол, молодцы, а людей убивать не умеете: чуть ли не в пяти шагах мимо палите“. Да только не часто слушали солдаты и матросы эти предательские, подлые и глупые речи барских прихвостней-офицеров. „Надо злодеями быть, чтобы в своих стрелять“, справедливо думали солдаты.
Оно, конечно, встречаются и темные солдаты, но их все меньше и меньше становится. Какой бы мундир не надело начальство на мужика или рабочего, он должен помнить, что он был крестьянином или рабочим и снова будет тем или другим. Он должен знать, что все тайное сделается явным. Солдату надо понимать, что он всегда должен на пользу народа стараться.
Народное Братство.
Крестьяне и рабочие сговариваются теперь для того, чтобы сразу по всей России подняться против угнетателей — господ, богачей и начальства— и устраивают для этого Всероссийское Народное Братство, в которое и входят братьями.
Братья говорят: „Скоро настанут дни священного месяца. Готовьтесь, крестьяне! Готовьтесь рабочие!
В дни священного месяца мы возьмем волю и землю, леса и воды, фабрики и заводы, мастерские, рудники и копи, железные дороги и пароходы, склады товаров и магазины, жилые дома и нежилые здания, банки и казначейства, все средства производства; все, что отнято богачами у бедняков, у трудящегося люда — все возвратим народу. В дни священного месяца, в дни восстания мы, братья, ударим в набат по всем русским церквам и все, как один человек, встанем за вольную волю, за счастье народа русского, за его талан-долю.