30.06.42.
Сегодня пытались вести силовую разведку. Готовились, готовились, а обернулось все скверно: большие потери и никаких результатов, т. е. ни одного пленного. Подробных сведений у меня пока нет, но хорошего, ясное дело, ждать не приходится. А ночью приехали представители политотдела армии. Взяли меня в работу «за распространение вражеской пропаганды». Дело в том, что в нашем протоколе опроса пленного, который я вел, было со слов этого фрица записано, что немецкие солдаты получают питание три раза в день, что им дают конфеты, шоколад, водку. Не думаю, что он нам врал, зачем? Тем более что перебежчик, которого я опрашивал раньше, говорил то же самое. Да и в протоколе, который нам выслали из штаба армии, говорилось о таком же питании немецких солдат, даже с более «крамольными» подробностями. Но правду у нас, как видно, не очень любят, даже если она «для служебного пользования». Теперь срочно надо потребовать от полков этот «опасный» документ обратно.
Немцы опять умело используют провал нашей сегодняшней операции для своей пропаганды. Вот к чему приводит необдуманность. Не так нужно было проводить эту операцию, ну а после драки, как говорится, кулаками не машут.
Вчера беседовал с одним нашим агентом, который уже четвертый раз возвращается «с той стороны». Много подонков еще есть на свете. Там создана особая украинская дивизия из дезертиров, бывших заключенных и тому подобного сброда. Читал я «Мариупольскую газету». Раболепные статьи с призывами чтить немецкую армию и вообще немцев — «освободителей», с призывом к нашей молодежи ехать в Германию на работу и другими подобными призывами и обещаниями райской жизни при немцах.
1.07.42.
Настроение поганое, чувствую какую-то ужасную усталость, даже не физическую, а духовную. Хочется заснуть и не просыпаться до конца войны. Наш капитан Артюшенко на нервы действует. До чего ж халтурщик! Вчера звонил мне Павлов из разведотдела армии, просил письменно сообщить обо всех его «похождениях». На черта мне это нужно, он сам прекрасно все знает, пусть сам и разбирается. Просто гнать его отсюда нужно поганой метлой.
2.07.42.
За последнее время участились случаи переброски к нам немецких шпионов. Вчера задержали трех молодчиков. Обучались они во Львове, при себе имели кучу документов и справок на все случаи жизни. Многие документы сделаны очень липово. Фамилию нашего начштаба они не знают, комиссара тоже. Да и на штампе вместо «Штаб 383 с.д.» стоит «Управление 383 с.д.». Сегодня еще одного «гуся» привели. Вчерашние показали, что «абсольвенты» львовской школы будут засылаться в нашем направлении. Так что скоро надо ждать еще «гостей». Всех их отправили в особый отдел армии.
3.07.42.
Получил письмо из дома. Мама все беспокоится, как я переживу Нинкину измену. Я уже писал ей, что любовные переживания я отложил на «после войны». Сейчас не до этого. У нас здесь много симпатичных девушек, но не было случая, да и желания познакомиться с кем-нибудь поближе. Полная импотентность, но это сейчас к лучшему.
А на фронтах все печальнее и печальнее. После Курского появилось Белгородское направление. Вчера приезжал один сотрудник НКВД, который был на Изюмско-Лиманском направлении. Наши отходят.
Вчера после долгого перерыва на нашем участке появились наши двухмоторные бомбардировщики. И сразу же немцы двух подбили. Один сгорел в воздухе, другой приземлился на их территории. Вот, черт возьми, как они работают! А наши зенитчики хоть бы за все время одного фрица сбили. Да, слабо мы еще воюем.
5.07.42.
Новостей особых нет. Есть только сведения, что немцы числа 7–8 июля начнут наступление на участке нашего правого соседа. Там против нас стоят итальянские части, что, по словам одного перебежчика, станет неожиданностью для нашего командования. Доля правды в его словах есть. Действительно, когда мы узнали, что немцы заменили свои части итальянскими, то решили, что на этом участке наступления не предвидится. Сегодняшняя авиаразведка выявила, что перед нашим фронтом происходит концентрация пехоты и танков, чего раньше никогда не было. Правда, сегодня наша авиация бомбила эти районы, но ведь всего не разбомбишь. В общем, поживем — увидим. Обидно, если придется драпать. Когда же, черт возьми, второй фронт откроется. Дождемся ли мы?
6.07.42.
Несколько дней у нас новый помощник разведки — Петровский, сын бывшего председателя Ленсовета. На фронте с начала войны, был ранен. Парень вроде неплохой, но очень нервный, с психом. Я только сегодня узнал, почему он такой: отца недавно арестовали. Десять лет без права переписки. Так что обижаться на его нервную систему было бы глупо. Когда он психует, я стараюсь отвлечь его чем-нибудь и уж тем более не подливать масла в огонь. Вспоминаю уехавшего помощника Малофеева. С ним можно было иногда отвести душу.