Оно, время полной правды, так и не наступило.
Глава сорок третья
РАЗГОВОРЫ С КОНСТАНТИНОМ СИМОНОВЫМ
«Глазами человека моего поколения…»
Это отдельная история, которая, мне кажется, ещё станет достоянием нашей военной истории и истории литературы советского периода.
С окончанием строительства своего дома в Архангельском в дачном посёлке на берегу речушки Вороний брод, он наконец–то обрёл некое пристанище, где мог, после всех битв и тревог, сесть у окна и просто смотреть в сад, посаженный своими руками. Дом он построил в 1947‑м, а в 1962‑м, после строительства Берлинской стены, поселился здесь с семьей уже основательно.
Там же, в окрестностях Архангельского, жили многие маршалы и генералы. Семьи Москаленко, Жадовых, Рокоссовских, Говоровых.
В Архангельском с некоторых пор стал часто бывать Константин Симонов. Жил он в доме Жадовых. Константин Михайлович был женат на дочери Алексея Семеновича Жадова Ларисе, с которой познакомился в 1956 году. Это был его третий брак, последний. Лариса Алексеевна вышла за Симонова вторым браком. Первый муж её, поэт Семён Гудзенко, от которого у неё была дочь, умер.
Симонов стал навещать Конева. В те годы он был увлечён записями фронтовиков.
Из книги Наталии Коневой: «Доверяя Жадову, отец как–то сразу по–особому стал относиться и к Симонову».
Они ходили на рыбалку, пили чай на веранде. Симонов записывал на диктофон рассказы маршала. Рассказчиком он был великолепным. Память и ясность ума сохранил до последних дней.
Многие из записей впоследствии вошли в книгу Симонова «Глазами человека моего поколения»: взаимоотношения со Сталиным, их встречи и разговоры. Именно из бесед с Коневым Симонов, размышляя на тему «Сталин и война», напишет: «По отношению к командующим фронтами Сталин был не только руководителем государства, партии, то есть человеком, в этой ипостаси своей находившийся на много ступеней от них, отделённый от них целой иерархией — партийной, государственной. В должности главнокомандующего Сталин был их непосредственным начальником. Это были его прямые подчинённые. И это отражалось на его отношении к ним. Это было временно, на время войны, его собственное ведомство. Его люди, его подчинённые, его самые близкие, непосредственные подчинённые.
В каком–то смысле между ним и этими подчинёнными были посредники в качестве представителя Ставки, или заместителя главнокомандующего, или начальника Генерального штаба, но это в одних случаях было, а в других не было. Во многих случаях было просто: командующий фронтом и над ним — Сталин; Сталин и под ним — командующий фронтом.
Главнокомандование во время войны для него было новым видом деятельности, и успехи в этом новом виде деятельности, так же как и неудачи, были для него особенно чувствительны. И он гордился своими успехами в этом новом для него виде деятельности и гордился успехами своих подчинённых. Прямых подчинённых, людей, с которыми он повседневно имел дело.
Вот, между прочим, секрет того положения, которое по отношению к командующим занимали члены военных советов. Сталин в конфликтах, возникавших в этих случаях, чаще становился на сторону командующих. Эти четырнадцать или пятнадцать человек были его непосредственные подчинённые как Верховного главнокомандующего».
Наталия Ивановна Конева рассказывает, что в те дни Симонов ходил к ним, как на работу. Коневу перед этим кто–то из его боевых друзей подарил диктофон — по тем временам вещь редкую и дорогую. Конев вёл параллельную запись. Теперь эти плёнки хранятся у дочери.
В книгу «Глазами человека моего поколения» «Беседы с маршалом Коневым» вошли отдельной главой.
Иногда маршал и писатель просто рыбачили. Варили уху.
Иногда подолгу разговаривали о какой–нибудь прочитанной книге.
Конев много читал. Всю войну возил по фронтам несколько любимых книг: «Науку побеждать» Суворова, «Войну и мир» Толстого, том Пушкина. «Полтаву» знал наизусть. Любил читать какие–то куски из неё.
Любил писателей. Привечал их у себя в Архангельском. Сюда к нему приезжал Борис Полевой, вологодский поэт Александр Яшин.
Но разговоры с Симоновым были наиболее плодотворными. И прежде всего, по той простой причине, что они не исчезли вместе с носителями тех диалогов. Симонов по–корреспондентски скрупулёзно переносил записанное на плёнку на бумагу, комментировал монологи маршала своими размышлениями и наблюдениями. «Коневский» раздел в книге Симонова «Глазами человека моего поколения» один из самых сильных.