«Групповая тактика и применение автоматического оружия, с его массовым и разрушительным действием, требуют большой военной выучки, самостоятельности, полного самообладания, моральной устойчивости и готовности бороться за идею советской власти…»
«…значение имеет в мирное время дисциплина, порядок в повседневном укладе: вовремя подъём, выход на занятия, вовремя сон, отдых в обед. Нужно рационально использовать свои силы и приучать солдат к сознательному автоматизму привычек, выносливости всех походных тягот и соблюдению дисциплины в бою».
«Строй, конечно, не должен являться воспроизведением старых печальных традиций плацпарадности. Строем мы занимаемся и теперь, и не без увлечения. Строй нами понимается не как механическая, самодовлеющая форма, оторванная от общей воспитательной работы. Этот взгляд должен быть изменён. Строй должен иметь воспитательное значение: постоянное разумное упражнение в сомкнутом строю, в равнении, в приёмах, он вырабатывает точность и правильность движений, напряжённость внимания, чувство времени, но, кроме того, он, что важнее, вырабатывает умение, когда нужно, ограничивать свою волю, согласовывать свои движения и действия с движениями и действиями товарищей; он вырабатывает чувство локтя, единства, без которого не может быть коллективного действия. Стройным должен быть не только строй, вся военная жизнь насквозь должна быть проникнута стройностью».
«Взаимоотношения начальника и подчинённого должны покоиться целиком на основе единства целей, долга и товарищества. Тут важную роль играет принцип, положенный начальником в основу взаимоотношений с подчинённым. Прежде всего, не должны нарушаться права красноармейца как гражданина. Нужно устранить пережитки старого, принесённого в Красную Армию в форме денщичества и личного использования солдат. Это есть яркий образчик нарушения прав гражданина. Нужно добавить, что в этом вопросе у нас нет особенно чёткой линии: наши отношения являют крайности, с одной стороны — грубость, цуканье, с другой — панибратство и фамильярность, всё это отражается на внутреннем единстве в части и на дисциплине. Необходима искренность, простота в обращении, способность вовремя прийти на помощь солдату советом и делом (ибо кому больше дано, с того больше спросится); важен личный пример выдержанности и дисциплинированности. Напротив, афиширование и дешёвая популярность, бьющая на внешний эффект, послабления, демонстрация своего рвения перед подчинёнными, желание выставить себя покровителем и защитником там, где это выгодно, вот что должно жёстко изгоняться из взаимоотношений начальников и подчинённых в рядах Красной Армии».
Любопытно в этих записках то, что Конев по–прежнему называет своих подчинённых «солдатами», а не «красноармейцами» или «бойцами Красной Армии». Это слово в применении к рядовому красноармейцу вернётся в армию в 1943 году с возвращением погон и георгиевской ленты. Многие странички «Военного дневника», как называет листки из папки 1923 года дочь маршала Наталия Ивановна Конева, посвящены прочитанным книгам. Размышления о тех впечатлениях, которые оставили только что прочитанный роман или специальная книга о военном искусстве. Мысль о том, что «культура избавляет от рабства», засела в голове комиссара Конева настолько, что он повторяет её в нескольких местах. «Обучить красноармейца грамоте, расширить его общеобразовательный кругозор, что достигается школьными и внешкольными занятиями, клубной кружковой работой, которые призваны развивать навыки самодеятельности, самотворчества, поднять культурный уровень, избавить от вековых предрассудков, как то: невежества и раболепства».
В этих записках сконцентрированы те чаяния и мечты поколения 20‑х, с которыми они ходили в бой и шли к людям в часы мирной учёбы. Маршал К. К. Рокоссовский, который, как известно, в эти годы командовал кавалерийским полком и воевал в тех же местах, в разговоре со своим боевым товарищем и другом генералом П. И. Батовым, касаясь темы мемуаров, однажды сказал: «Очень хотелось написать воспоминания о гражданской войне, сожалею, что не успел… Ничего мне так не хотелось, как написать о гражданской войне, о подвиге революционных рабочих и крестьян. Какие это чудесные люди, и какое это счастье быть в их рядах!»
Маршал Конев тоже не оставил мемуаров о гражданской войне, и теперь биографы и историки собирают его историю периода гражданской войны по крупицам, по отдельным фрагментам. В основном это чьи–то свидетельства, которые нуждаются в документальной перепроверке и уточнениях. Но, думается, что и он о том периоде своей жизни думал примерно то же, что и Рокоссовский.