— Есть, товарищ полковник, — ответил артиллерист. — Я сейчас попробую…
— Не пробовать надо, а делать, быстро и надежно… Пустите им вослед четыре-пять самоходок, две-три установки пусть бьют с хода слепящим огнем по дотам с ближней дистанции, остальные преследуют танки до конца. Потом сразу мне сообщите результат. Ну все… Действуйте живым боем!
Вскоре прибыл ответ из штаба фронта. В сообщении подробно излагались все сведения об этом немецком городе: количество зданий, их стиль, время постройки, техническая характеристика сооружений, способ планировки, занятие жителей и многое другое. Бакланова более всего заинтересовали экономические сведения о районе, прилегающем к городу: это, оказывается, был старый район маслоделия и сыроварения, а город издавна обслуживал свой район как складское хозяйство и как центр оптовой торговли с потребительским западом Германии. В городе, особенно в средней его части, есть большое число зданий, — говорилось в справке генштаба, — где подземная часть зданий относится по кубатуре к внешней, наземной, как 3: 2, потому что в подземной части находятся помещения с постоянно пониженной температурой для хранения продовольственных товаров — сливочного масла и сыра главным образом.
— Вот что мне нужно было! — обрадовался Бакланов.
Он вызвал начальника штаба, и вместе с ним они заново прочитали план города. Здания в центре города имели два, три, иногда четыре этажа; здания стояли близко одно к другому, их внешний объем поддавался довольно точному расчету; однако подвалы под ними не могли быть по глубине равными высоте зданий, и все же они были на 3/2 больше объема наземных зданий, — следовательно, подземные помещения распространялись в ширину, но тогда они должны были занимать почти всю площадь в центральной части города.
Бакланов до войны был землеустроителем; он умело прикинул на счетной линейке кубатуру подземных помещений и нарисовал на плане города приблизительное очертание расположения подвалов — наименьшую площадь, которую они должны занимать.
— Ясно теперь? — спросил полковник у майора Годнева.
— Не совсем, Алексей Алексеевич.
— Ясно. Они соединили все подвалы города в один лабиринт промежуточными тоннелями, а кверху — почти в каждый монументальный дом — у них есть вертикальные шахты-выходы, по ним они и маневрируют: каждый дом может быть дотом и через полчаса им не быть. Вот в чем была загадка. В этом складском лабиринте под землей у них техника, боеприпасы, гарнизон, даже цивильные немцы, а наверху у них огневые расчеты и оперативные группы… Я думаю, они туда даже танки свои закатывают…
Резкие близкие разрывы зашатали блиндаж, и две мыши появились на полу, словно ища защиты возле людей.
Ординарец Елисей подошел к полковнику и стал возле него.
— Ничего, — сказал Алексей Алексеевич, — мы им сделаем могилу в этом лабиринте.
Осыпанный землей, пришел полковник Кузьмин со своим ординарцем.
— Пугают нас, полковник, — сказал он.. — Как решил действовать, Алексей Алексеевич? Ты хоть скажи поскорей, как будешь воевать: тебе голову оторвут, моя в запасе будет — и я буду знать.
И Кузьмин захохотал. Бакланов тоже засмеялся; он любил этого старого артиллериста за его характер истинного воина; он мог жить и думать под огнем спокойно и обыкновенно, лишь слегка более воодушевленно, потому что все близкие люди своей части тогда делаются особо дорогими для сердца.
— Сейчас мы им всем новую засечку сделаем, а потом я им дам жару, они у меня отсверкаются! Я их в мусор пущу! — погрозил Кузьмин.
— Не надо, это бессмысленно, береги лучше свои пушки для будущего дела, — сказал Бакланов. — Завтра мы через этот город вперед пойдем.
— Ну-ну, Алексей Алексеевич…
Блиндаж заскрипел в древесных пазах от недалекого разрыва снаряда.
— Чего они щупают? — спросил Бакланов.
— А пускай выскажутся: мои ребята запишут их речь, а потом мы их по зубам.
— Я же говорю тебе, что не надо пока ничего, надо терпеть огонь молча. Любите вы палить, пушкари, прямо как дети огонь зажигать…
— Ага. Ну не надо. Разреши доложить, Алексей Алексеевич, о действиях моих самоходок.
Кузьмин взял карандаш и сделал на плане города две пометки:
— Вот здесь у них и вот тут, возле этой каланчи, есть въезды под землю, — туда и ушли их танки, которых гнали мои ребята. Под каланчу ушли четыре танка, — артиллерист указал на одну готическую башню, что в центре города, — а сюда, вот у здешних амбаров, у этой архитектуры, — артиллерист уставил карандаш на здании в одном северном квартале, — сюда скрылись еще две машины.