— А тебя ежели поймают, то начнут пытать. Узнают, чей ты сын, и не посмотрят, что малолетний. Не струсишь, тезка? Меня ведь тоже Петром зовут.
Петя ничего не ответил. Очень болела простреленная рука.
Определить, сколько прошло времени, было трудно. Закружилась голова, и Пете показалось, что он спит на снегу. Проснулся от холода. Дрожа всем телом, он позвал тезку.
— Вы здесь?
— Тише, — отозвался тот шепотом, — они заглядывали сюда раза три, а ты лежишь и стонешь… Потерпи.
К полудню стало настолько тихо, что Петя привстал и выглянул из окопа. Нестерпимо хотелось пить. Плечо и кисть руки горели, словно облитые кипятком. Вокруг ни души. Лейтенант лежал на бруствере окопа, вцепившись руками и уткнувшись ртом в песок. Он был мертв. Еще несколько солдат лежали у дороги. Они погибли, когда бежали к реке. В городке не сохранилось ни одного дома. Тесовая казарма и склад догорали. Гул моторов и несмолкаемые разрывы слышались далеко на востоке. Изредка словно просыпались огневые точки укрепрайона, которые, по мнению генерала Косенко, должны были надежно прикрыть командный пункт армии и город, в котором расположился штаб и все армейские склады и части тыла. Но прикрытие оказалось слабым.
— И остались они вдвоем на необитаемой земле, — сказал красноармеец Петр, стряхивая сырой песок с гимнастерки и с брюк.
— Что делать будем? — спросил Петя.
— Сначала давай познакомимся как следует. Моя фамилия Клоков. Предлагаю немедленно уходить. Эти фашисты имели задачу разбить штаб, и они сделали свое дело. А скоро пойдут вторые, третьи эшелоны и прочая нечисть. Нам уходить надо, и только.
— Надо пробираться к отцу, — предложил Петя. — Там наши войска. Что из того, что немцы разбили штаб…
— Лучше будет, если мы успеем пока добежать хотя бы до реки и спрятаться под кустами у самой воды. А ночью будем пробираться к своим. Отца найдем, не беспокойся.
Осмотревшись, оба Петра выскочили из окопа и побежали к реке. Вдоль всей границы слышался несмолкаемый грохот сражения. Забравшись под размытые корни плакучей ивы, ветви которой касались воды, они не просматривались ни с одного, ни с другого берега.
Только теперь, вдоволь напившись и освежив голову, Петя ощутил щемящую боль в груди, угнетала безвыходность создавшегося положения. В один миг прервалась его счастливая жизнь, поломались задуманные планы. Еще ночью он был убежден, что станет курсантом военного училища, пойдет по стопам отца, а теперь сверлит одна мысль: что будет дальше?
Еще слышалась стрельба, гудели самолеты, грохотали где-то взрывы. Укрепленные районы, обойденные врагом, сражались.
«Это лишь здесь так, потому что именно здесь оказалось мало наших войск, — думал Петя, — на других участках границы враг остановлен. Он не может победить Красную Армию».
— Нам немного переждать бы, правда? — сказал он Клокову. — А потом двинет нарком войска из резервов и сомнут врага, как козявок. Сюда бы сейчас парочку танковых полков, разнесли бы фашистов в пух и прах!
— Разнесешь, — покачал головой Клоков. — Ты знаешь, какая армада танков шла? А перед этим летели самолеты. Уйма! Я вот одного не пойму: где наша авиация, где артиллерия? Ведь его, дьявола, когда он прет колоннами, только и бить.
Но оба Петра не знали и не могли знать о том, что происходило на других участках границы. Они даже мысленно не могли представить масштабы героического приграничного сражения.
Уже вечерело, когда вдруг послышалась сильная стрельба и со стороны военного городка, где, казалось бы, не должно быть советских воинов, показались пограничники. Справа и слева от них, наперехват, мчались два грузовика с немецкими солдатами. Потом откуда-то появились всадники. Перегоняя пограничников, они приближались к реке. Заметив, что мост разрушен, всадники соскочили с коней и, укрывшись под обрывистым берегом, открыли огонь из винтовок по грузовикам. Дал две очереди по врагу и красноармеец Клоков, но патроны кончились.
Гитлеровцы, покинув машины, сначала бежали к берегу реки, а потом залегли. Показалось еще несколько грузовиков. Стрельба усилилась. Справа от моста шел рукопашный бой. А слева, ниже по течению реки, бежали красноармейцы. Их было сотни две. Они подбежали к берегу и заняли оборону. Подбитые грузовики, которые вырвались вперед, горели. Валил черный дым.
Под корни ивы подполз раненный в ноги майор. Он спросил у них, из какой части, есть ли патроны, и приказал без его команды не отходить.
— Вы, товарищ красноармеец, не бросайте паренька, помогите ему, — сказал майор.