— Кого я вижу! Друг! Какими судьбами? — кричал Надежда. Он не знал, как ему называть Павла.
Сцена встречи развивалась по нарастающей. Закончилась она словами Надежды, обращенными к его сослуживцу:
— Слушай, Коля, ты иди обедать сейчас, а я потом.
Коля оставил их вдвоем.
Лицо у Надежды сразу потемнело.
— Так действительно можно сделать заикой, — сказал он, глядя Павлу в глаза. — А теперь говори — какими же судьбами?
Павел вынул бумажник, покопался в нем и положил на прилавок пятерку и трешницу. Надежда взял их, долго смотрел на номера, и складки у него между бровями постепенно разгладились.
— Привез что-нибудь? — спросил он, пряча деньги в карман.
Павел похлопал по стоявшему между ними чемодану.
Надежда сказал:
— Знаешь что? Сейчас этот телок вернется, и пойдем отсюда. Все равно работы нет. Ты иди по этой улице к центру, я догоню. — Он снял халат, повесил его на гвоздик.
Направляясь к городскому саду, Павел и Надежда шли по теневой стороне. Было жарко.
— Ты уверен, что пришел без хвоста? — спросил Надежда.
— Не опасайся. В чем, в чем, а в этом опыт есть.
— Что в чемодане?
— Рация, деньги.
— Где бы нам поговорить? — Надежда подумал и решил: — Занесем домой чемодан, а потом погуляем.
Надежда представил Павла хозяину и его старушке жене, как лучшего друга, с которым не виделся бог знает сколько, и сказал, что Павел, возможно, поживет у него день-другой. Старики ничего не имели против.
Комната у Надежды была с низким потолком, но большая и чистая. Едва вошли, Надежда раскрыл чемодан, взял в руки «Спидолу», нежно погладил. Потом обвел комнату взглядом, прикидывая, где ее можно спрятать.
— Она работает и как приемник, — сказал Павел.
Надежда кивнул на стену:
— Народ деликатный, без стука не заходят. Но знаешь…
Решено было взять «Спидолу» с собой — сейчас многие шляются по улицам с транзисторами, как ходячие громкоговорители. Видно было, что Надежде не хочется выпускать рацию из рук. Слишком долго был лишен возможности обладать такой необходимой вещью.
Часть денег рассовали по карманам, а другую Надежда убрал в ящик комода. И вышли на улицу.
Надежда начал с того, что было для него самым главным:
— Они назначили срок первой передачи?
— В любую среду от двадцати трех до двадцати четырех по московскому времени.
— А прием?
— Сказали, что сам сообразишь.
— О шифре речь была?
— Просили передать тебе «Спидолу», остальное меня но касается.
— Тебя учили работать с ней?
— Мне дали маленькую приставку, показали, как включать рацию на передачу.
— А когда ты должен воспользоваться этой приставкой? — спросил Надежда.
— Семнадцатого июля в те же часы. Если бы тебя не нашел.
— Они допускали?
Павел пожал плечами:
— Значит, допускали.
— Ты как будто не доволен, что я тебя расспрашиваю? — деланно удивился Надежда. — Или я спросил что-нибудь лишнее?
— С чего ты?
— Ну ладно. Говори, какие инструкции получил, кто их давал.
— Найти Станислава Курнакова. В городе Я. или в городе К. Вручить «Спидолу», деньги. Дальше слушать Станислава Курнакова. Сказал мне это Себастьян.
— И все?
— Больше ничего.
— А если бы не нашел?
— Включить приставку и передать в эфир. Рацию спрятать. Устроиться здесь и ждать.
Надежда замолчал. Было понятно, что он хотел выяснить, какой степенью доверия облекли Павла в центре, посылая сюда. Теперь он все узнал и был удовлетворен. Нервозность исчезла. Надежда успокоился.
Они вышли к скверу. Надежда предложил посидеть на скамейке.
— Сменим пластинку, Паша, — сказал он, когда сели. — Или ты не Паша?
— Фамилия другая. Потапов.
— Так что же мы с тобой будем делать, Потапов? На работу устраиваться надо, а?
— Надо бы.
— Ладно. Была бы шея, хомут найдется. Скажи, Потапов, ты знаешь мое настоящее имя?
Видно, Надежде показалось, что пластинку менять еще рано.
— Догадываюсь, — сказал Павел.
— Как же?
— Зароков Михаил.
— Тебе Себастьян сказал? Или Дембович?
— Нет.
— А кто?
— Сам сообразил, когда тебя в мастерской увидел.
— Не пойму…
Павел объяснил:
— На допросах, как «Отче наш», все время твердили о двоих — Дембович и Зароков, Зароков и Дембович. Эти фамилии у меня теперь в одном ящике лежат. Ну, с Дембовичем-то мы почти что родные, а Зарокова я в том городе не слыхал. Но зато был знаком с одним фраером, который предлагал мне кататься бесплатно на такси. И вот я вижу этого самого фраера в радиомастерской и почему-то сразу вспоминаю Дембовича. И думаю себе: или Бекас стал психом, или он имеет перед собой человека по фамилии Зароков. Непонятно?