Как обычно, дома меня никто не ждал. Спать не хотелось и я, развалившись на диване, пускал дымовые кольца в потолок. С наслаждением думая, как пошлю Павла ко всем чертям собачьим. В самый разгар нашего завтрашнего объяснения раздался резкий звонок в дверь.
На пороге стояли мои давнишние дружки, мои верные товарищи и, пожалуй, мои самые близкие люди – Петька Рябов, по кличке Петух, и Шурка Кафтанов, без клички, но с уменьшительно-ласкательным именем – Шурочка, на что он всегда обижался, но так за долгие годы ничего поделать не мог. Всю жизнь мы прожили в одном дворе, закончили одну школу. И настолько привыкли каждый день любоваться рожами друг друга, что когда поступили в разные вузы, поначалу даже обрадовались. Каждый окунулся в суматошную студенческую жизнь с головой, легко заводя новых приятелей, подружек и новые интересы. И только когда такая жизнь изрядно потрепала нас, когда вновь приобретенные друзья предали, подружки бросили, а новые интересы оказались иллюзией и чепухой, мы вновь сблизились. И с преогромным удовольствием вновь стали каждый день созерцать физиономии друг друга. По-настоящему оценив наши встречи.
И вот теперь они, сияющие и румяные от уже выпитого, ворвались в мой дом и тут же на маленькой кухне организовали незатейливый стол. Самый вкусный стол на свете. Такой у нас случался каждый год, когда из своего села приезжала Шурочкина бабушка. Правда, с каждым годом стол заметно скудел, насколько скудела вся деревня. И если раньше мы баловались паштетами из гусиной печенки, пальцем пиханной колбасой, рулетом из свежей телятины, мочеными рыжиками и всякой другой всячиной, то теперь приходилось довольствоваться солеными огурцами и куском сала. Но мы не сетовали на судьбу. Слава Богу, пока что-то есть, а вот что будет в следующем году…
– Ах, какая прелесть! – причмокивает языком Петух, с наслаждением разрезая свежее, розовое, холодное сало и тут же забрасывая кусочек в рот. И от удовольствия зажмуривает глаза. – Ну давай, Кирюха. Разливай.
Я разливаю по рюмкам такую же холодную смородиновую настойку на спирте (от бабушки) и мы чокаемся.
– За бабушку! – хором кричим мы. Уже который год так кричим. – Дай ей Бог здоровья.
– Ай, да огурчики! Малосольные, с перчиком, – не нарадуется жизни Петух, от удовольствия потирая руки. – А что стало с грибочками? Почему сегодня они не украшают наш праздничный стол? Или их тоже уже приватизировали?
– Не-а, – мычит набитым ртом Шурочка. – Их радионуклидировали. Полдеревни отравилось. Вот бабуля и опасается, как бы и с нами чего не вышло. Она же не внукоубийца.
– Хорошая бабушка, – хохочет Петух и тут же с шумом оборачивается ко мне. – А вот ты порядочная свинья, Кирюха. Неужели забыл про сегодняшнее число? Эх, ты! Мы целый день шастаем вокруг такой элегантной бутылки и такой шикарной закуски. И слюнки глотаем. Но, заметь, без тебя не начинали, выдержали! Разве только – исключительно, чтобы скрасить ожидание – выпили по парочке пивка. А ты… Даже не сказал, когда будешь. Свинья ты порядочная. Давай, лучше жарь свою яичницу. А то одним салом сыт не будешь.
– Нет! – театрально выкрикнул я. – Чем яичница – лучше застрелиться!
Петух с Шурочкой угрожающе на меня посмотрели.
– Нет, ребята, – уже жалостно попросил я. – Сжальтесь. Прошу. Только не яичница.
Они, встав в боксерскую стойку, стали медленно подступать ко мне. И я покорно поднял руки вверх.
– В конце концов, все равно в доме больше ничего нет, – обречено вздохнул я и включил электроплиту.
Изредка поглядывая из-за плеча на своих верных друзей, я в который раз благодарил судьбу за то, что они рядом. Мы были разными – и по характеру, и по темпераменту. И в тоже время – похожими. Мы принадлежали одной команде. И сегодня относили себя к последним романтикам. Не приспособленцам, но, к сожалению, и не бунтарям. Мы были раздавлены внезапно наступившей реальностью. Но мы сами дали себя раздавить. Оставшись погребенными под обломками некогда великой и огромной страны. И вина за все произошедшее во многом лежала и на нас…
Петух словил мой отстраненный философский взгляд и весело подмигнул.
Он был хороший парень, Петька Рябов. Поэт и немножко циник. В общем, удачное сочетание, чтобы нравиться всем девушкам подряд. Сколько помню, они все в него влюблялись. И всегда с первого взгляда. С первого – потому что внешность Петуха к этому весьма располагала. Здоровый, высоченный, светловолосый и голубоглазый, этакий скандинав, он всегда широко улыбался и мог запросто завести разговор на любую тему. Стоило ему только раскрыть рот, девушка была покорена уже окончательно.