Бела Кун молча наблюдал за этой сценой. Озеров, поигрывая нагайкой, выскочил из вагона, навел «порядок».
Наступила тишина. Махно успокоился, перешел к существу дела.
— Какие же условия ставят большевики? Мы с вами или вы с нами идем на Врангеля? Махно понадобился, значит, — заметил батька, и самодовольная улыбка осветила его лицо.
— Можно на Врангеля пойти вместе с тобой. А можно с ним покончить и без тебя, — ответил Бела Кун.
— Почему тогда приехал?
— Вместе быстрее решим задачу... да и поручение имею.
— От кого?
— От Фрунзе.
— А еще?
— Согласовано с Лениным.
Махно зашагал по вагону, выпятив грудь. Потом зло сказал:
— Обманете!
— Мы тебе предлагаем честный договор: либо всю свою армию отводишь в глубокий тыл и держишь нейтралитет. Либо, как бригаду, включаем в войска Южного фронта. Решай. Время не терпит.
Наступило тягостное молчание. Махно вдруг спросил:
— Ты кто? Веры какой?
— Веры? — переспросил Бела Кун и, помедлив, ответил: — Коммунистической веры.
Махно зло посмотрел на него.
— А чего тебе здесь надо, что ты тут потерял на моей Украине?
Бела вдруг с поразительной и неожиданной для себя ясностью понял, что здесь он пришелец, его пронзило острое и горькое чувство. Там, в Венгрии, в деревне, где он родился, в городах, где он жил, никто не посмеет назвать его чужаком. Врагом — да. Недругом — да. Но только не чужаком. Венгрия — его страна, его родина. А кто он здесь? Может быть, и впрямь чужой?
Но только одно мгновенье владело им это чувство и эта горечь, подкатившая к горлу. Резким движением руки, как бы отстраняя от себя недруга, Бела Кун рубанул рукой воздух. Он готов был сорваться на резкость. Но сдержал себя и спокойно ответил, что у истинного революционера родина там, где идет борьба за свободу народа, за новую жизнь. И, уже почти совсем успокоившись, сказал:
— Ты вместе с Красной Армией воевал против Симона Петлюры. Он ведь украинец, а погубил тысячи украинцев! Что ему здесь надо было? А мне здесь партия большевиков велела быть.
Махно угрюмо молчал. Озеров, застыв на своем стуле, переводил глаза с одного на другого, ожидая взрыва. Батька может начать все крушить, кликнет своих пьяных молодцов, торчащих там, за окном вагона, и рявкнет: «В расход его!» — а может, сам застрелит.
Вымученно улыбнувшись, Махно прервал молчание, спросил:
— Про тебя говорят — своих буржуев вешал.
— Вешать не вешал, а власти лишал... да вот не до конца.
— Храбрый ты мужик. Не побоялся ко мне приехать.
— Чего бояться? Говоришь, ты — революционер, хотя и анархист. И я революционер. Вот и давай решать. Время не ждет.
— Всю армию под ваше командование не отдам, — взвизгнул Махно. И, задыхаясь от ярости, повторил: — Не отдам.
— Вот это уже разговор. Сколько штыков отведешь в тыл?
— Не знаю. Подумать надо.
— Решай. Мы должны подписать договор. За этим приехал...
Махно мельком взглянул на сидящего тут же за столом Волина, как бы ища поддержки и совета. Тот, обычно не дававший никому слова сказать, на этот раз молчал и, неохотно подчиняясь Махно, предложил:
— В «Набате» обсудить надо.
— Это ваше дело, — сказал Бела Кун. — Сейчас подпишем в принципе, а потом утвердите в своем революционном совете «Набат», как вы его называете.
Поздно ночью 20 октября 1920 года в вагоне на станции Ульяновка по уполномочию командующего Южным фронтом М. В. Фрунзе член Военного совета Южного фронта Бела Кун и командующий «повстанческой армией» Нестор Махно подписали договор о совместных действиях против армии барона Врангеля.
Соглашение состояло из трех пунктов. Пункт 1 гласил:
«Все боевые силы армии Махно, сохраняя свои прежние внутренние распорядки, оперативно подчиняются общему командованию Республики».
Но не все свои силы Махно подчинил Южному фронту. Три тысячи штыков сам увел в район Гуляй-Поля.
Через много дней после поездки в ставку Махно Бела Кун, рассказывая об этом своей жене Ирине, признался, что чувствовал себя там неуютно. Ведь достаточно было одного неосторожного слова — и махновцы тут же, без разговоров прикончили бы его.
— Это бы еще пустяки, — смеясь, заключил он. — Но вместе со мной прикончили бы и союз против Врангеля и с тыла напали бы на Южную армию.